Сочинения императрицы Екатерины II

429 сеть до Пасхи; захочу яйцы тѣ сварю въ смятку, въ мѣшкѣ, или сдѣ- лаю яишницу — никому до того нужды нѣтъ, а знаю про то лишь я да жена моя Серафима». Пришедший, почесавъ рукою голову, потомъ щеку и бороду, ска- залъ: «то такъ, господинъ портной, яишницу вы скушаете съ домаш- ними, но писаніемъ вашимъ вы въ числѣ тѣхъ, кои портятъ языкъ и вкусъ». «Ахъ-ти», вскричалъ портной, испугавшись, «не впрямь ли? Кажется пишу, какъ я, и вы и миогіе говорите, по крайней мѣрѣ не я одинъ такъ говорю. Учите же меня, какъ лучше говорить или писать?» Тогда пришедшій вынулъ изъ-за пазухи бумагу, вдвое сложенную въ длину, съ правилами. Портной жадно кинулся оныхъ читать съ чистосердечнымъ намѣреніемъ поправить свои ошибки и читалъ цѣ- лую страницу единымъ духомъ, дабы довести израженіе до конца. ІІо окончаніи опой, перекрестясь, сказалъ: «охъ, сударь, тутъ екорѣе одышку наживешь, нежели наберешься ума!..» Отдохнувъ же отъ лучей мысленнаго свѣта, разливающихся изъ общаго средиточія и проч., продолзкалъ чтеніе трехъ правилъ предписанныхъ и, прочтя два слова перваго правила, остановился и спросилъ: «что такое періоды и рус- ское ли это слово?» Свѣдавъ ate, что періодъ есть то, отъ чего ему одышка причипилася, просилъ сказать, нельзя ли покороче? и хотѣлъ знать, для красы языка и исправности писанія, во сколько вершковъ періоду быть должно? Пришедшій, услыша сіе, сказалъ, что «по сему вопросу видно лишь то, что ты съ аршиномъ много возился. Вопросъ твой не у мѣста». На сіе портной сказалъ: «у мѣста, сударь, у мѣста. Я и кафтана безъ мѣры шить не могу. II такъ прошу дать мнѣ мѣру длины вашихъ періодовъ, дабы я правильно писать могъ и съ луч- шею охотою исправить могъ мои ошибки, или оставьте меня съ мо- ими ошибками, о коихъ ни у кого по крайней мѣрѣ одышки не будетъ. Сверхъ того переведите мнѣ по-русски слово періодъ, ибо за всякое иностранное слово, которое хозяинъ «Былей и небылпцъ» найдетъ въ оныхъ, или мною, или дьячкомъ внесено будетъ, онъ по нашему договору правъ изъ пяти рублей съ полтиною вычесть у меня по десяти копѣекъ». Пришедшій терпѣливо слушалъ усердную исповѣдь портного о пе- ріодѣ и его мѣрѣ, или, лучше сказать, пришедшій, имѣя правила пра- вописанія въ головѣ, хотя слышалъ слова, но не вслушался въ рѣчи. По окопчаніи оной, сказалъ только: «прочтемъ далѣе». Портной началъ паки: «второе, чтобы не потерять достоинствъ описуемаго вещества». «О», сказалъ на сіе портной, «хотя я сіе не вовсе разумѣю, но вижу, что тутъ періодъ короче, изъ чего заключаю, что мѣры оныхъ уба- вить можно, чему сердечно радуюсь, ибо длинными врѳдъ наносить молено заподлинно себѣ и ближнему, наипаче чахоточнымъ». Здѣсь въ горницу вошелъ дьячекъ не вовсе въ трезвыхъ обстоя- тельствахъ, однакозкъ въ сносномъ пололсеніи. При нѳмъ прочли третье правило. Онъ портного увѣрилъ, что нѣтъ школъ и книгъ школьныхъ, въ коихъ подобное не напечатано было (бы) давно. Портной же крайне тому дивился, понеже съ роду ни въ одной не бывалъ и книгъ никакихъ не читывалъ. Моренное портной прочиталъ дважды и трижды съ крайними уди- вленіемъ, но зная и не разумѣя однако латинскихъ словъ. Дьячекъ же сказалъ ему: «чему, сватъ, дивишься? Славяне, цобѣдя весь свѣтъ, не единожды разнесли языкъ свой повсюду. Удивительно лишь только