Сочинения императрицы Екатерины II

вашего знаю. Давеча Спесовъ и Геркуловъ стояли оба тутъ; (показываешь) я стоялъ здѣсь; они стояли ко мнѣ спинами, а я стоялъ къ нимъ лицомъ, смотрѣлъ на нить ушами... нѣтъ слушалъ ушами, а глазами смотрѣлъ. Они говорили между собою то то, то сё, какъ бы обмануть госпожу Ворчалкину; и нако- нецъ, по многимъразговорамъ, условились родить и пропустить слухъ о запрещеньи надесять лѣтъ жениться, чтобъ тѣмъ, испу- жавъ легковѣрную госпожу Ворчалкину, принудить ее выдать скорѣй дочерей своихъ замужъ: Христину за Спесова, а Олимпіаду за Геркулова. Притомъ слышалъ я, что они опасаются только Дремова и Таларикина, чтобъ они не помѣшали; ихъ какъ огня они боятся. Гремухинъ. Какая глупая выдумка! Да обо мнѣ не говорили они ничего? не боятся ли и меня? Антипъ. ІІѢтъ. Васъ или они презираютъ, или не помнятъ, или не опасаются, или считаютъ.... Гремухинъ. Полно.... Олимпіаду я бы и уступили имъ, если бъ только Христину получить могъ.... Антипъ. А для чего жъ бы это? не въ указъ вашей милости, я бъ совѣтывалъ вамъ лучше оставить Христину, и прилѣпитъся къ Олимпіадѣ. Гремухинъ. Какая бы тому причина? Антипъ. Та, сударь, что у Христины, за вѣрно сказываютъ, и безъ васъ жениховъ много, со всѣми не перетягаешься; а у Олимпіады одинъ Геркуловъ, да и тотъ на приданомъ, а не на ней думаетъжениться. Гремухинъ. Олимпіада дѣвушка изрядная.... только, правду сказать, съ сестрою своею сравняться не можетъ..., Антипъ ( потрясши его за кафтапъ). Посмотри, сударь, въ свой карманъ; въ немъ, кромѣ стараго пустого кошелька ничего нѣтъ; а съ такимъ сокровищемъ люди не столь разбор- чивы бываютъ. Гремухинъ. Да вѣдь карманъ-отъ мой не всегда былъ пустъ и не всегда таковъ, какъ теперь, останется. Ты вѣдаешь, ша- лунъ, что я надежду имѣю поправить мое состояніе; да къ тому и разные уже способы имѣю. Антипъ. Я знаю, что вы много способовъ имѣете. Все это, милостивый государь, хорошо; но способы тѣ всѣ ваши мнѣ знакомы! Они вѣдь, между нами сказано, основаны на такой же пустотѣ, какъ и проекты господина Некопейкова, которые онъ повсюду носитъ, и нигдѣ слушать ихъ нехотятъ. Повзѣрьте мнѣ сударь: я хоть глупъ, да вамъ усерденъ. Оставьте всѣ замыслы, которые подъ конецъ, можетъ быть, васъ съ голоду уморятъ;