Сочинения императрицы Екатерины II

90 онъ съ тѣмъ-то долго шептался... Вотъ эти-то несносны! а въ одномъ ечетѣ съ ними и тѣ, по моему мнѣнію, которые намъ подтрушиваютъ, и которые, и стыдъ, и совѣсть забывъ, ла'скаютъ, почитая даже до собакъ нашихъ... (Послушавъ у дверей къ спалънѣ). Варинъ мой спитъ еще; да пусть отдыхаетъ; я отъ сердца здоровья ему желаю. Онъ честный человѣкъ; я его люблю за то и вѣчно служить ему хочу. Только съ ума сводить меня эта саранча, которая, не звана будучи, къ намъ налетаетъ и въ передней повседневно то обои мараетъ, то стулья и кресла ломаетъ, то зеркала, стекло и фарфоръ бьетъ, и, на- нося нахальствомъ своимъ намъ скуку, насъ же часто бранятъ, когда не по ихъ прихотямъ дѣлается. (Стучатся во двери). Эй! чу! вотъ какой стукъ. Какое безстыдство! ломятся, какъ будто на кабакъ за- шли! Не могутъ будто пождать, пока отопрется эта комната. А и въ передней вѣдь не замерзнуть: въ каминѣ всегда такой огонь, что и быка можно сжарить. Но прежде, нежели я ихъ впущу, замкну эту дверь, чтобъ не разбудили боярина. (Онъ подходить къ противной двери, запираешь, и ключъ къ себѣ беретъ). Ну, что дѣлать, пойти имъ отворять. Ужо такъ станутъ тѣсниться, какъ будто бы всѣмъ вдругъ можно пройти. Толчковъ не боятся! Да еще и карманы въ такой тѣснотѣ не въ безопасности: часто иной, бывъ съ табакеркой, останется для легкости пусть; а иной ошибкою вмѣститъ въ себя и серебряные наши шандалы, вмѣсто своей табакерки! (Стучатся опять). Тотчасъ... тотчасъ... Ну... (Отворяешь двери). я в л Е н і и и. Михайло, Оранбаръ, Меремида, Дурфеджибасовъ, Периловъ, Претантена, Уртеловъ, Тефкпнъ, Выпивайкова. Всѣ входятъ вдругъ, тѣсняся и упреждая другъ друга бѣгутъ къ про- тивныяъ затвореннымъ дверямъ, а, видя тѣ замкнутыя, иные ходятъ по театру взадъ и впередъ, иные садятся, иные иересматриваютъ все, что есть въ коинатѣ, иные между собою разговариваютъ. Между тѣмъ Михайло говорить: Вотъ какъ лѣзутъ: какъ будто ихъ кто въ шею всѣхъ бьетъ. Гдѣ вѣжливость къ хозяину? гдѣ взаимное другъ къ другу учтивство? (Видя, что къ запертой двери они приступаютъ). Э! взяли! спа- сибо, что я догадался, и ихъ заблаговременно заперъ... Пойти мнѣ теперь прибраться, чтобъ г. Фактотовъ, который до свѣта встаетъ, меня повчерашнему за неопрятность не побранилъ. Этотъ человѣкъ все виднтъ, и такъ прилежно за домомъ г. Хрисанѳа смотритъ, что ничто отъ него не прокрадется. (Хочетъ идти, а ею остана- вливаютъ). Уртеловъ. Скоро-ли г. Хрисанѳъ выйдетъ? Михайло. Я не знаю. Тефкинъ. Какъ тебѣ, сударь, не знать. Михайло. Что, ужъ и я «сударь»? Вѣдь я слуга, а не господинъ, что зналъ, то вамъ сказалъ; а хотя-бъ я вѣдалъ п больше, то одна- кожъ не все бы сказьівалъ. Вѣдь вы знаете, что у большихъ бояръ, равно какъ и при дворѣ, такой обычай, что и здравствуй, и прощай, л добрый день пошептомъ на ухо говорить. Дурфеджибасовъ. Это мнѣ знай: у нашъ султанъ такомъ манеромъ. Много хорошъ манеромъ у нашъ султанъ. Михайло. Вы, конечно, сударь, не русски!? Дурфеджибасовъ. Я турецкъ дворянинъ. Мой бачькамъ великъ чело-