Годы перелома

423 каждому, если есть въ немъ силы, находится свое мѣсто и возможность развернуться, проявить себя, если только есть что проявить. Послѣднее — главное. Мы сильно сомнѣ- ваемся, во что превратилась бы тамъ жена нашего док- тора — не стала ли бы она лѣтъ черезъ десять въ Америкѣ тоже жаловаться, что Америка у нея все „высосала, всѣ запросы, всю духовную жизнь". И не она одна. Безконечной вереницей проходятъ онѣ, эти славныя русскія дѣвушки, которыя тысячами устрем- ляются на голодъ, въ народныя библіотеки, въ учительницы, въ сестры милосердія, словомъ, всюду, гдѣ нужда, мракъ, страданіе. Кажется, какая бездна силъ, сколько энергіи, чтобы весь міръ перевернуть. И потомъ — какое быстрое превращеніе въ мокрыхъ курицъ, въ насѣдокъ и нервныхъ дамъ! Тутъ есть надъ чѣмъ призадуматься. Куда дѣвалось все старое, и откуда взялось это новое? И кто виноватъ въ неожиданномъ превращеніи? Прежде всего виноватъ „онъ“, бывшій герой, нѣкогда увлекавшій „ее“ пылкими рѣчами. Спору нѣтъ, „онъ“ вообще тоже виноватъ, не меньше во всякомъ случаѣ, чѣмъ она, и г. Вересаевъ правдиво обнажаетъ намъ бывшаго героя, заставляя его дать такую реплику на упрекъ въ „высасываніи". Ты скажи мнѣ, при чемъ тутъ мягкотѣлость... Ну, укажи мнѣ,— вотъ я спрашиваю тебя, какъ иначе устроить нашу жизнь? Самъ я не могу заботиться объ обѣдѣ, потому что до обѣда мнѣ нужно принять сто человѣкъ больныхъ, послѣ обѣда мнѣ нужно поспать, а то я вечеромъ не въ состояніи буду ѣхать къ больному. Если я вздумаю слѣдить за дровами и провизіей, то не въ состояніи буду зарабаты- вать на дрова и провизію. Ребятъ мнѣ няньчить некогда... Въ чемъ же я могу тебя облегчить? Ну, скажи, укажи, въ чемъ? _ „ Вотъ, вотъ, это самое и выходитъ: будь экономкой и нянькой, и больше ничего! — засмѣялась Марья Сергѣевна. — Это самое и выходитъ: будь экономкой и нянькой, угрюмо вызывающе подтвердилъ докторъ. Оно такъ въ дѣйствительности и есть въ каждой семьѣ, да и не можетъ быть иначе. Только интеллигентный человѣкъ стыдится этого и старается скрыть отъ постороннихъ, какъ какую-то тайную дурную болѣзнь. Почему же мнѣ этого прямо не признать? Если люди женятся для бездѣтнаго разврата, то вопросъ, конечно, рѣшается легко; но тогда зачѣмъ же- ниться? А въ противномъ случаѣ женщина только и можетъ быть матерью и хозяйкой. ^ я Вотъ какъ! — протянула Марья Сергѣевна. — И это отъ тебя въ первый разъ слышу.