Годы перелома

426 она такое слышитъ... Пусть хоть бы разъ одинъ человѣкъ объяснилъ понятно: почему точно какъ стыдно быть счастливой? Коли ты всего сама добилась, повезло тебѣ, неужто это все равно, будто ты чужое отняла?!. Да съ ка- кой же стати, Господи, кто это выдумываетъ? „Дунечка не могла успокоиться. „ — Вотъ я васъ не понимаю... для чего въ дикую глушь пропадать тащитесь черезъ силу? Въ Сибирь... „ — Тамъ у меня знакомые живутъ. Къ хорошими лго- дямъ поближе. „ — Да жизнь-то какая же тамъ съ вашимъ-то здоровьемъ? Какъ ужъ тогда и жить, не понимаю. По моему, каждый человѣкъ долженъ все выше и выше карабкаться, коли силы хватаетъ, — только это и жизнь. Тогда всѣмъ хорошо и будетъ, когда на худое никто соглашаться не захочетъ, развѣ не правда?" Такъ разсуждаетъ, главное, такъ чувствуетъ здоровая, непосредственная натура, родная сестра Ѳени, которая въ Америкѣ, встрѣтивъ подходящія условія, токе карабкается выше, коли силы хватаетъ, и не понимаетъ, чѣмъ такъ не- довольны „барыни", пріѣхавшія изъ Россіи. Стремленіе ка- рабкаться выше всегда идетъ рука объ руку съ стремле- ніемъ развить всѣ возможности, въ каждомъ изъ насъ за- ложенныя, не подчиняясь и не поддаваясь слабости и без- волью другого. Юлинька этого не понимаетъ, она бы по- жалѣла бѣднаго студента и вмѣстѣ съ нимъ мыкалась бы въ погонѣ за горемъ, пока въ одинъ прескверный день не увидѣла бы, что жизнь его и ея ушла между рукъ. А то, можетъ быть, услышала бы, что женщина только и можетъ быть сидѣлкой, ибо таково ея назначеніе, и, услышавъ, возмутилась бы. Да поздно, жизни назадъ не воротишь. Намъ кажется, поэтому, что не надо жертвовать своей личностью изъ жалости къ кому бы то ни было и къ чему бы то ни было. Эта фальшивая жертва. Человѣческая лич- ность— такое высокое достояніе, что погубить ее въ себѣ— грѣхъ противъ Духа Святого. И не высокаго калибра та жалость, которая заставляетъ приносить подобный жертвы. Въ ней есть что-то унизительное для обѣихъ сторонъ. Нѳ изъ жалости должна проистекать готовность давать нѣчто другимъ, а изъ непобѣдимаго внутренняго влеченія, несу- щаго въ себѣ самомъ удовлетвореніѳ. Женщинѣ столько на- твердили про высокую роль какой-то всеобщей сестры мило- сердія, что иэъ-за нея она проглядѣла высшее назначеніе человѣка— никогда и ни для чего не поступаться своимъ человѣческимъ достоинствомъ. Ей самой столько довелось изъ-за этого выстрадать, что если теперь она проявить не-