Годы перелома

449 вытекаетъ изъ этого столкновенія вѣковыхъ взглядовъ на жену, какъ на собственность, съ разбитыми мечтами о хо- рошей жизни и еще съ чѣмъ-то, внезапно съ острой болью пробудившемся въ немъ. Избивъ жену до полусмерти, „онъ опустилъ голову на локоть и зарыдалъ, чувствуя, что ис- порчено навсегда и еще что-то хорошее, чего онъ и самъ не соэнавалъ", и что можно назвать личнымъ достоинст- вомъ, что придавало ему въ собственныхъ глазахъ вѣсъ и значеніе — уваженіе къ себѣ не какъ къ солдату, унтеръ-офи- церу, не къ мужику-хозяину, а къ человѣку, мужу и отцу. Забитая личность проснулась и въ немъ, но уже поздно и безъ пользы для него и для окружающихъ. Трагедія проснувшейся личности еще ярче очерчена въ лучшемъ, по нашему мнѣнію, произведеніи г. Арцыбашева, въ повѣсти «Бунтъ». Это дѣйствительно бунтъ «на днѣ». Саша одна изъ обычныхъ жертвъ „общественна™ темпера- мента“. Какъ она ни забита и унижена, но въ ней еще теплится искорка личности, не желающей примириться съ невозможностью выбиться, отстоять себя, и она взбунтова- лась противъ жизни. Она молода, красива, здорова, и когда ея подруга погибаетъ отъ обычной, въ ихъ положеніи „слу- чайности", Саша не выдерживаетъ. „И всегда-то такъ“— эти страшныя слова подымаютъ со дна души всѣ силы лично- сти, жаждущей жить, бороться, отстаивать свое „я . Несь ужасъ ея положенія освѣщается какъ молніей одной ясной, до боли яркой мыслью, что она, Саша, не человѣкъ, а вещь, хуже вещи... „Мы что тутъ?.. Такъ,.. падаль одна! Живемъ, пока сгніемъ... А другіе же живутъ... свѣту радуются ... Разъ проснувшаяся личность уже не можетъ терпѣть преж- нее Саша или должна покончить съ собой, какъ ея подруга, или уйти. „Куда? Тамъ видно будетъ. Уйти бы только!.. Но надежда на новую лучшую жизнь не оправдалась, іѣ ты- сячи нитей общественныхъ условій, въѣвшихся въ душу каждаго, опутывающихъ насъ какъ паутиной, невидимой и тѣмъ болѣе крѣпкой, не даютъ ей выбиться со дна, развер- нуть своихъ силъ, проявить то прекрасное, человѣчное, что есть въ ней, и тянутъ ее назадъ. Она хочетъ жить, „свѣту радоваться", а ее приспособляютъ къ уходу за больными, приковываютъ къ разлагающейся отъ рака несчастной боль- ной требуютъ терпѣнія, смиренія, покорности. Но и противъ этого она не возстала бы, если бы видѣла цѣль впереди, хотя какое-нибудь утЬшеніе въ сознанш, что это ее Дѣлаетъ снова человѣкомъ, такимъ какъ всѣ. Она любитъ, любитъ настоящей чистой любовью, для которой не одно ея тѣло нужно но и душа, какъ она думаетъ и вѣритъ. Й въ этомъ чувствѣ она получаетъ самый важный и чувстви-