Мои воспоминания. Том I (до 1881 г.)

21 нѣмецкаго педантизма. Недурной латинистъ, какъ всѣ бывшіе Дерптскіе студенты, онъ изяществу формъ у классиковъ не научился. Рыжіе бакен- барды обрамляли его кислое лицо, украшенное слѣдами бывпіихъ дуэлей. На улицѣ онъ посто- янно носилъ пальто въ накидку и вѣчно грязныя резиновыя галоши. Когда онъ говорилъ съ ма- тушкой, онъ неизмѣнно выставлялъ впередъ лѣ- вую ногу и наклонялъ голову, чтобы иотомъ рѣзко ее приподнять, когда приходилось отвѣ- тить. Не помню, чтобы онъ, хоть разъ, въ чемъ либо съ матушкой согласился. Впрочемъ, онъ былъ — гіречестный и предобрый человѣкъ, которому я обязанъ твердымъ знаніемъ нѣмецкаго языка и столь-же твердымъ умѣніемъ распредѣлять свое время. Благодаря этому, должно быть, мнѣ и въ го- лову не приходило злоупотреблять своей свободой, когда я остался безъ гувернера. Мои нѣмецкіе вкусы были, впрочемъ, развиты не однимъРебентышемъ. Мой первый воспитатель — ограниченный, но добро- душный баварецъ — Гольцингеръ,котораго я очень любилъ, и который моимъ воспитаніемъ занимался мало, выучилъ меня зато основательно по-латыни и зажегъ въ моей фантазіи страстное поклоненіе Шиллеру. Помню, съ какимъ восторгомъ одиннад- цати лѣтъ я въ первый разъ прочелъ «Валлен- штейна». Разумѣется, неподражаемый образецъ вызвадъ во мнѣ охоту къ подражанію, и въ слѣдую- щемъ году я принялся за нѣмецкую трагедію въ стихахъ, такъ и оставшуюся неоконченной.