Мои воспоминания. Том I (до 1881 г.)

— 368 — главѣ Россіи полуобразованнаго разночинца, — въ этомъ уже мало кто сомнѣвался. Неумытые иде- алисты народничества спѣли свою неуклюжую пѣсенку. На ихъ смѣну пришли люди болѣе прак- тичные, терпкіе, злые, которыми всякая тропин- ка была хороша, лишь бы она вела, куда слѣдо- вало. И между собой революціонеры чинили же- стокую расправу. То на льду Невы отыщутъ трупъ какого-нибудь неизвѣстнаго, то на улицѣ, на поѣздѣ или среди товарищеской пирушки кто-нибудь, подозрѣваемый въ измѣнѣ, получитъ въ возмездіе смертельный ударъ, часто отъ женской руки. На улицѣ въ Петербургѣ все чаще повторялись случаи анонимныхъ оскорбленій по адресу какого-нибудь нелюбимаго должностного лица, или даже попросту военнаго съ генеральскими эполетами. Терроръ достигали своей цѣли: они сбивалъ съ толку пра- вительство, а своихъ держали въ строгомъ пови- новеніи. Петербургъ между тѣмъ веселился. Домашніе спектакли слѣдовали одинъ за другими, балы за балами. Помню очень удачное, хотя и крошечное представленіе у Е. А. Сабуровой, гдѣ поставили остроумную французскую шараду ея отца. Помшо, какъ въ ІІІ-мъ дѣйствіи самъ авторъ и М. А. Сольская вдвоемъ сыграли очень недурно «pro yerbe», гдѣ графи Владиміръ Александровичи, съ большими юморомъ, представляли влюолен- наго поэта, нѣсколько выжившаго изъ ума, а госпожа Сольская воплотила довольно условный