Характеристика известных русских судебных ораторов

— 117 — мне неизвестно, такъ какъ это обстоятельство не было проверено судебнымъ следствіемъ. но едва ли справедливо, что мы могли удивить Европу, и по двумъ причиаамъ. Во-первыхъ, все это не ново, а во-вторыхъ, старый буржуазный европейскій свѣтъ ни- когда не пренебрегалъ взяткою. Въ современной настоящему про- цессу тунисскойэкспедиціи была тоже взятка, съ тою только раз- ницею, что распределялась она не по чину, а по таланту и порт- фелю. Если г. прокуроръ указалъ на расположеніе, которое обна- руживала наша войсковая администрація къ высокимъ корпуснымъ цІнамъ, то во франко -прусскую войну обнаруживалось особенно нѣжное расположеніе къ предметамъ комфорта н после войны во Франціи оказался большой недочетъ въ стфнныхъ часахъ и музы- кальныхъ инстру ментахъ . Олова ,,pendule“ до сихъ поръ многіе терпѣть не могутъ въ Пруссіи. Вообще, я многое могъ бы ска- зать противу совершенно напраснаго національнаго самоуничто- женія; но такъ какъ я не вправе делать заключеніе о вашемъ об- разе мыслей, по образу мыслей г.прокурора, то нахожу это излиш- ними. Дело не въ публицистическомъ настроеніи г. прокурора, а въ юридическомъ значеніи сего обвинительной речи. Въ этомъ от- мошенш о рѣчи г. прокурора я могу пока сказать, что если въ обвинительномъ актѣ обвиненіѳ должно быть объективно изложено въ виде щэограммы, то отъ обвинительной речи требуется нечто большее, чемъ программа обвиненія, — требуется, чтобы обвиненіе было положительно доказано. Ооращаясь къ юридической оценке доказательствъ, предъявлѳн- ныхъ оовяненіемъ на судебномъ следствіи, я долженъ сознаться, что весьма мало изучплъ дело, какъ справедливо это заметилъ мне г. прокуроръ еще въ начале судебнаго следствія, если понимать нодъ дФломъ то канцелярское производство, которымъ нагрѵженъ былъ здесь столъ вещественныхъ доказательствъ, въ виде провіант- скоп подводы. Но при всемъ усилін изучить это канцелярское про- изводство, подъ руководствомъ г. прокурора въ виду сделаннаго имъ мне внушенія, я тЬмъ не менее вывесъ изъ судебнаго след- ствія только два впечатленія: одно крайне смутное отъ безпрерыв- наго шелеста телеграммъ и донесѳній, которыя предлагались г. про- куооромъ для прочтенія; другое — несколько тягостное, удручающее отъ столь же безпрерывнаго допроса подсудимыхъ со стороны г.про- кѵрора, безъ посредства котораго онъ очевидно не надеялся уста- новить обвиненіе. Н долженъ заметить, что допросъ подсудимаго со стороны суда свидетельствуетъ лишь о стремленіи выяснить истину, безъ всякаго предубежденія, о вниманіи суда къ участи подсудимаго, и такимъ допросомъ подсудимый, конечно, долженъ дорожить. Но допросъ подсудимаго со стороны обвинителя, при томъ допросъ исподволь, по каждому отдельному документу, даже по каждому отдельному выраженію въ документе, съ целью ^эедъявнть затемъ, смотря но объясненію подсудимаго, другой документа, имеющійся въ запасе, — такой допросъ, какъ чисто уже следственный, представляется явнымъ нарушеніемъ техъ началъ, которыя положены въ уголовный процессъ нашею судебною реформою. Въ силу этихъ началъ, молчаніѳ подсудп-

RkJQdWJsaXNoZXIy MTgxNjY1