Характеристика известных русских судебных ораторов

— 59 — Гасила спички, который я зажигалъ. Наконецъ я растопилъ чугунку. Дровъ было* приготовлено много и я ихъ не жалѣлъ. Въ комнатѣ стало тепло. „Вы не прихо- дите сюда за. занавѣску, я буду переодѣватьсяЧ Поправивъ ея ,,ты“, а не ,,вы“, я изъяв илъ готовность. Она переодѣвалаеь и выглядывала въ промежутокъ между шкафомъ и занавѣской, постоянно предупреждая меня не глядѣть. „Ну, я готова!... Давай пить чаіі“. Между прочимъ навѣрно не совсѣмъ управилась, если, выставивть иолъ корпуса изъ-за занавѣски, стала что-то снимать изъ-подъ платья. Затѣмъ,. сѣвши на кровать, сняла ботинки и одѣла туфли, предлагая и миѣ сдѣлать то же. Я съ радостью согласился, потому что отъ большой, т. е. многой, ходьбы натеръ ноги. Я сталъ снимать сапоги стоя, но она велѣла сѣсть на кровать. „Только туф- лей другихъ нѣтъ... вамъ придется въ чулкахъ“. Когда я сталъ снимать другой са~ погъ, она меня дернула за руку. Я накренился плечемъ па нее. Она упала головой на подушки и я очутился лицомъ на ея лицѣ. Рука ея обхватывала мою шею и мы страстно и долго поцѣловались. Близость ея тѣла мягка, го, нѣжнаго, безъ кор- сета, соблазнили меня. Я много н крѣпко цѣловалъ ее въ лицо, шею и грудь. „До- вольно, милый, довольно!.. Вѣдь ты хотѣлъ чаю, пойдемъ пить! и Я выпустплъ ее изъ объятій. Она осталась тутъ же (плита недалеко отъ ея кровати) все это отде- лено отъ общей комнаты занавѣской), а я пошелъ вглубь комнаты къ столу. Она подала чай. Начинало свѣтать. Глаза слипались. Она напомнила про чай. Я выпндъ стаканъ, а отъ булокъ отказались она и я. Она взяла стаканы и опять отошла взадъ. Принесла, поставила и стала къ стѣнѣ рядомъ со мною. Я ее обнялъ за талію и привлекъ къ себѣ. Она была почти нагая. Сквозь тонкую ситцевую блузу и развѣ сорочку внизу, я чувсгвовалъ даже теплоту и пѣжность ея тѣла. Одна изъ ея ногъ попала между моихъ. Я чуть не увлекся, но, поцѣловавъ ее, сказалъ, что такое положеніе наше неприлично, и хорошо, что никто насъ не видигъ. Она опять стала почему-то просить обѣщанія не имѣть дѣтей; вообще сдѣлалась какъ ребенокъ: что-то лепетала, говорила шопотомъ. Отъ постоянной близости ея мнѣ стало больно, а оскороить ее боялся; мнѣ было жалко ея и не хотѣлъ, чтобы она послѣ этого мучилась сомнѣніями. Я попросилъ иозволенія у нея лечь на стульяхъ и уснуть немного; но она отказала въ этомъ, говоря, что уже 9-й часъ, къ ней могутъ зайти и проч. Тогда я напомнилъ ей о документахъ. Она изъ комода достала паспортъ и метрическое свидетельство. Я спряталъ то и другое въ карманъ. Въ это время кто-то внизу сталъ стучать. „Это Степа стучится... онъ и самъ умѣетъ отворять^ ска- зала Настя. Я сталъ обуваться, а Настя пошла отворить Степѣ нижнюю дверь. Она ооѣщала спать только до 12 час., а потомъ ждать меня, чтобы вмѣстѣ ѣхать въ- городъ: мнѣ по дѣламъ свадьбы, а ей — исповѣдаться и пріобщаться. Лопрощавшись- съ ней, я отправился на квартиру къ Чигорину іС ... „Вотъ все, что могу сказать. Роковая встрѣча и такой’ же конецъ. Что прошло, . того не жалко. Радостей въ жизни не было, а что ожидаетъ впередъ, къ тому до- статочно готовъ. Самое худшее не устрашаетъ меня. На все воля Божья! «Судьбы ве обойдешь и на конѣ не обскачешь! > Видно судьба моя такая злая! Съ ранняго дѣтства не видалъ материнской ласки и до сихъ поръ всегда и вездѣ былъ чужой... Очень маленькій остался я послѣ смерти отца, который былъ чахоточный и чуть ли не нищій. Смутно помню смерть отца... Мы жили въ подвалѣ (это мнѣ разска- зывала сестра— старше меня). Сестру черезъ нѣсколько дней взяла какая-то гене- ральша, которая и помѣстила ее въ одинъ изъ спротскихъ пріютовъ, а я до 8-ми лѣтъ влачилъ существованіе свое по чужимъ людямъ. Мать была женщина молодая (сестра моя ей падчерица); служила по мѣстамъ. Меня плохо кормили, за то много колотили, насколько помню. Затѣмъ, повидимому, судьба надо мной сжалилась. Мать моя, въ одинъ прекрасный день, привела меня на Петербургскую сторону, въ одинъ-