Характеристика известных русских судебных ораторов

ныя фактическія подробности и остаются только тѣ глубокіе обще- ственные вопросы, имѣющіѳ существенное значѳніе не только для этого дѣла, но н для всякаго, кто принпмаетъ участіе въ будѵщихъ судьбахъ нашего государства. Этою рЬчыо мой предшественникъ оказалъ громадную услугу не только своему кліенту, не только’ всѣмъ остальньтмъ подсудимымъ, но и всякому, кто захочетъ серь- озно подумать о тѣхъ общественныхъ бѣдствіяхя., образцомъ кото- рыхъ служитъ настоящее дѣло. Я долженъ возвратиться къ пред- метамъ болѣе скромнымъ, на ту юридическую почву, на которую- всталъ защитникъ нерваго подсудимаго, Успенскаго. Я долженъ. ооратиться къ мелкимъ фактичѳскимъ подробностямъ, долженъ обра- титься къ нимъ потому, что самое отношеніе подсудимаго Прыжова къ настоящему дѣлу другое, чѣмъ отношеніѳ подсудимаго Кузне- цова. Подсудимый Кузнецовъ призналъ въ главныхъ чертахъ вс г Ь тѣ обвпненія, которыя на него взведены. Подсудимый Прыжовъ. оспариваетъ многія изъ нихъ и признаетъ только нѣкоторыя обстоя- тельства, которыя приведены противъ него обвинительною властью. Я начну со стороны юридической. Защитникъ Успенскаго обра- тилъ уже ваше вниманіе на то, что въ настоящемъ дѣлѣ сл-Ьдуѳтъ прежде всего дать себе отчетъ, съ чѣмъ мы имѣѳмъ дѣло, съ тѣмъ ли заговоромъ, который предусмотрѣнъ въ статье 249 Уложенія или съ противозаконнымъ тайнымъ обществомъ. Я прибавлю только нисколько словъ къ тому, что было сказано моими товарищами по защите объ этомъ предметѣ. Обвинительная власть, сколько я могъ. заметить, старалась установить, хотя и не указывала на это прямо г различіе между понятіемъ о тайномъ обществе и понятіемъ о заго- воре, выраженномъ въ ст. 249. Отличительный признакъ послѣд- няго понятія г. прокуроръ видитъ въ совершеніи дѣйствій, имѣю- щихъ характеръ приготовленія къ государственному преступленіга. Съ этой точки зрѣнія обвинительная власть напирала на сборъ. денегъ и распространѳніе прокламацій и старалась доказать, что- въ настоящемъ случаѣ не только былъ составленъ заговоръ, но и были предприняты разныя престунныя дМсівія, клонившіяся къ осуществленію цѣли заговора. Мнѣ кажется, что это различіе, кото- рое обвинительная власть старалась провести между двумя стать- ями закона, не нмѣетъ достаточнаго основанія. Въ самомъ дѣл-Ъ г легко можно убедиться .въ томъ, что какъ ст. 249, такъ ист. 318’. замененная мненіемъ Государственнаго Совѣта 27-го марта 1867 года, применяются, между нрочимъ, къ преступнымъ действіямъ,. совершеннымъ съ политическою целью, что одного совершенія такихъ действій недостаточно для подведенія преступленія подъ ст. 249 Уложенія. Въ пункте 1 отд. П упомянутаго мною мненія Государственнаго Совета прямо говорится о дѣйствіяхъ, направлен- ныхъ къ виспроверженію или измененію порядка государственнаго устройства. Если мы сравнимъ 249 статью съ закономъ 27-го марта 1867 года, то мы придемъ къ следующему результату. Законода- тельная^ власть пришла къ убежденію, что въ ст. 249 и 318 (въ прежней ея редакціи) государственныя преступленія слишкомъ обобщены, что не сделано никакого раздичія между разнообразными группами и оттенками ихъ. Вследствіе этого и въ виду судебной.