Характеристика известных русских судебных ораторов

- 92 — 27-го марта. Это различіе заключается именно н исключительно въ томъ, на что указалъ мой товаригцъ по заіцитѣ, т. е. оно со- отвѣтствуетъ различію между заговоромъ и тайнымъ обществомъ. Заговоръ — это кружотеъ людей, которые поставили сѳбѣ строго определенную задачу, которые стремятся во что бы то ни стало прямо п непосредственно къ своей цели, подчиняя ей вей свои остальныя дѣйствія и намѣренія. Тайное общество въ отдаленномъ будущемъ можетъ пмѣть тѣ же самыя цйли, но оно діліствуѳтъ средствами не прямыми, идетъ путями косвенными и разв'Ъ со временемъ пршдоставляѳтъ себ'Ъ перейти къ другому способу Д'йй- ствій, болѣе близкому іеъ понятію о заговор'Ь. Я полагаю, гг. судьи, что убѣдиться въ этомъ можно еще посредствомъ одного способа. Олѣдуетъ, мн'Тз кажется, обратить вннманіе на самыя наказанія, которыя назначаются разбираемыми мною законами. Максимумъ наказанія и по ст. 250-й, и по закону 27-го марта почти одинъ и тотъ же; болѣе строгое наказаніе, по ст. 249-й, возможно только тогда, когда совершился переходъ отъ приготовленія къ покуше- нію. Пока этого н г Ьтъ, законодатель, не дйлаетъ разппцы въ отно- шеніи высшей мчбры паказанія меледу тайнымъ обществомъ и за- говоромъ. или другимъ прѳстѵпленіемъ. Затѣмъ вся разница заклю- чается въ томъ, что когда мы имізѳмъ дзбло с/ь заговоромъ, то за- конодатель не позволяетъ идти далѣе извѣстнаго минимума; когда же дѣло идетъ о тайномъ обществѣ, законодатель предоставляетъ С УДУ гораздо болѣе простора въ опредѣленіи степени наказанія, соооразно съ мѣрою виновности каждаго лица и съ значеніѳмъ того общества, которое преслѣдуется. На основаніп всѣхъ этихъ со- ображеній я считаю себя вправѣ вывести положительное заклю- ченіе, что въ данномъ случаѣ не можетъ быть и рѣчи о прим г Ъне- ніи ст. 249 п 250, а можетъ быть применено мнѣніе Государствен- наго Совѣта 27-го марта 1867 года и притомъ примѣнено съ той свооодон дѣйствія, съ той полнотой власти, которая предоставляется этимъ мнѣніемъ суду. Я перехожу къ другому во просу, столь же важному, вопросу объ участіп ІІрыжова въ тѣхъ дѣйствіяхъ, которыя составляютъ предметъ оовияенія. Съ перваго взгляда можетъ показаться, что участіе Пры- жова весьма ясно, что подробности не нмйютъ здѣсь существеннаго зна- ченія, что человѣкъ, который стоялъ вмѣстѣ съ другими во главѣ предпріятія, который иринималъ участіе въ крулекѣ отдѣленія, гд'Ь сосредоточивалась, какъ будто, верховная власть общества, — что этотъ человѣкъ долженъ быть признанъ виновнымъ по крайней мѣрѣ на столько лее, какъ и тѣ, которые руководили вмѣстЬ съ нимъ дѣйотвіями тайнаго общества. Можетъ далее показаться, что Прыжовъ стоялъ къ дѣлу блилее, ч г Ъмъ стоялъ Кузнецовъ, столь же близко какъ У спенскій. Прыжовъ былъ вовлеченъ въ дйло тЪмъ лее спосооомъ, какъ и Ъ' спенскій; какъ къ тому, такъ и къ другому прямо, непосредственно явился Нечаевъ и прямо прѳдложилъ при- нять участіе въ тайномъ обществіз. Затѣмъ, ісакъ тотъ, такъ и другой никогда не были ни въ какомъ второстепеняомъ или третье- степенномъ крулекѣ; какъ тотъ, такъ п другой были прямо вве- дены въ то господствующее отдѣлеиіе, отъ котораго исходили,