Очерк истории русской женщины

— 106 — подъ сердце, ни пинкомъ, ни посохомъ не колотите , ничѣмъ же- лѣзнымъ, ни деревомъ не бити. Кто съ сердца или съ кручины такъ бьетъ, мномя притчи оттого бываютъ, слѣпота и глухота, и руку и ногу вывихнетъ, и главоболіе и зубная болѣзнь; а у беременныхъ женъ и дѣтямъ въ утробахъ бываетъ поврежденіе; а плетію бити и разумно, и больно, и страшно, и здорово. А въ случаѣ большой вины, и за ослушаніе и небреженіе, снять ру- * башку да плетію вѣжливенько бити, за руки держа, по винѣ смотря/. Бъ народныхъ пословицахъ эта доктрина о мужниной власти, эта тиранническая система страха и побоевъ выражаются еще въ болѣе рѣзкихъ и отвратительныхъ формахъ, чѣмъ въ „Домостроѣ", котцрый, по крайней мѣрѣ, не совѣтуетъ уроДовать жены. „Женѣ спускать — добра не видать". „Жена безъ грозы — хуже козы". „Люби жену какъ душу, тряси ее какъ грушу". „Беи жену къ обѣду, а къ ужину опять". „Бей жену обухомъ, припади да понюхай, — дышетъ да морочитъ, еще хочетъ". „Жена' не горшокъ, не разшибешь". Б[обои, по народному воззрѣнію, служатъ даже доказательствомъ любви. „Любить жену — держать грозу". „Кого люблю, того и быо". „Жену не бить, и милу не быть". Иностранные путешественники говорятъ, что древне-русскія женщины „не очень-то обижались, если мужья иной разъ поряд- комъ-таки поучивали ихъ плеткой или кнутомъ"; онѣ считали даже побои доказательствомъ мужниной любви. Одна русская, вы- шедшая за итальянца и жившая съ нимъ въ мирѣ и согласіи * начала жаловаться, что не видитъ доказательствъ его дѣйстви- тельной любви къ ней, потому что ни разу не подучала отъ него побоевъ. Мужъ, желая доказать ей свою любовь требуемымъ ею способомъ, раза три поколотилъ ее, и въ третій разъ такъ силь- ,но, что уходилъ ее до смерти. Корбъ и Олеарій, сомнѣваясь въ дѣйствительности этого факта или, по крайней мѣрѣ, считая его исключеніемъ, отрицаютъ существованіе самаго мнѣнія о солидар- ности мужниной любви и плети, — солидарности, которая такъ ясно выражена въ вышеприведенныхъ нами народныхъ пословицахъ.