Очерк истории русской женщины

— 143 — сидѣлкамъ нечистымъ, и, досмотрѣвши юноши дѣвъ, а дѣвы юно- шей, предавались утѣхамъ любви". Дѣти, рожденные отъ такихъ связей, или убивались, или воспитывались въ общинѣ, какъ чужія. У федосѣевцевъ развратъ достигъ крайнихъ размѣровъ, и учитель ихъ, Ковылинъ, говорилъ, что „лучше имѣть сто блудницъ, нежели бра- ниться". „Не жену, а стряпуху держи, и часто перемѣниваючи, от- клоняй зазоръ", учатъ наставники бракоборцевъ; „дѣтей не роди, а если 'родишь, тайно воспитай и племянничкомъ называй". Гну- синъ, бывгаій главою Преображенской общины въ первой четверти XIX в., сидя уже въ соловецкомъ острогѣ, одному, посетившему его наставнику преображенскаго кладбипщ, далъ слѣдующій совѣтъ: „Если пожелаешь быть наставникомъ всего федосѣевскаго согласія, то помни, что его составляютъ люди, а чтобы овладѣть ими, надо имъ не противиться. Чѣмъ чаще будешь отпускать имъ ихъ прегрѣ- шенія 5 , тѣмъ сильнѣе они будутъ привержены къ согласію и не пойдутъ въ церковь: что имъ дѣлать тамъ, гдѣ даютъ одну жену, да и ту не смѣй кинуть! Отверзай вхожде-ніе и исхожденіе на ложе мужское женщинамъ и дѣвкамъ, и тебя почтутъ мужи и ты вознесешься!" Дреображенское кладбище сдѣлалоеь въ это время обѣтбваиною землею, куда тайно отъ своихъ родственниковъ ухо- дили не только мужчины, но и дочери богатыхъ купцовъ. Дѣтей рождалось такое множество, что, за невозможностью держать всѣхъ ихъ на кладбищѣ, часть ихъ отдавалась на воспитаніе въ села. Жизнь другихъ федосѣевцевъ не лучше жизни преображенцевъ. Развитію такой безусловной половой свободы немало содѣйствовали женщины. Такъ, напр., около 1850 г. въ окрестностяхъ Москвы возпикъ новый толкъ изъ женщинъ и дѣвицъ, при вступленіи въ который онѣ давали писанную собственно кровью подписку въ томъ, что ненавидятъ и отвергаютъ брачное супружество. Мяогіе богатые бракоборцы обзаводились цѣлыми гаремами. Возникло пра- во отцовщины, по которому отецъ пользуется невинностью своей дочери, такъ какъ „трудящемуся подобаетъ первому вкусить отъ ■ плода своего". Въ общинахъ бѣгуноръ жизнь еще болѣе свободна і