Очерк истории русской женщины

— 165 — этомъ играло и постепенное паденіе патріархальныхъ обычаевъ, постепенное поврежденіе- патріархальныхъ нравовъ и водвореніе той половой свободы, которою такъ славился нашъ ХУІП вѣкъі Эта свобода, доходившая сплошь и рядомъ до крайняго безо^разія, была прямымъ результатомъ того домостройнаго рабства, которое порождало такой развратъ въ допетровской Руси. Вырвавшись при помощи Петра на свободу изъ своихъ теремовъ, русскія женщины, развращенный своимъ прежнимъ рабствомъ, на первый разъ не зна- ли точной границы между свободой чувства и своей общественной независимостью и открытымъ циническимъ развратомъ. Это была естественная реакція женской страсти и женскаго протеста противъ вѣкового угнетенія. Не петровская эманципація, а древнерусское рабство было главною причиною распущенности XYIH вѣка. Это понимали даже и тогдашніе наблюдатели русской жизни, нанр., аббатъ Шаппъ, который доказываете, что „испорченность женскаго пола въ Россіи есть слѣдствіе тиранства мужчинъ", и что если отъ петровской реформы „нравы немного выиграли, то единственно отъ того, что они были слишкомъ испорчены до этой перемѣны“. (Фазвитію половой свободы много содѣиствовало также и сближеніе съ Европой, въ которой нравы были тогда крайне фривольными^ ^Превратившись изъ тяжелой боярыни въ великосвѣтскую даму, познакомившись съ европейскими модами и кокетствомъ, предавшись безпутной роскоши и свѣтскимъ удовольствіямъ, изучивъ сладостное искуство волокитства, русская женщина высшаго круга измѣнила и самый характеръ любви, которая приняла европейская формы уха- живанья и перестала уже ограничиваться исключительно чувствен- ными актами.|„ Страсть любовная, говорить Щербатовъ, — до Пет- ра 1 почти въ грубыхъ нравахъ незнаемая, начала чувствительными •сердцами овладѣвать. Жены, до того нечувствовавшія своей кра- соты, начали силу ея познавать, стали стараться умножать ее при- стойными одѣяніями, распростерли роскошь въ украшеніяхъ". Но не смотря на это, не смотря даже на то, что нѣкоторые уже знали любовь, основанную „не на одной только разности половъ", какъ