Очерк истории русской женщины

— 168 — XVIII в., говоритъ одинъ совремённикъ, — „молодой человѣкъ, ко- торый не могъ представить очевидного доказательства своей раз- вращенности. былъ припимаемъ дурно или и вовсе не былъ прини- маема. въ обществѣ своихъ товарищей и долженъ былъ ограничи- ваться знакомствомъ съ одними покилнми людьми, да и тѣ, бы- вало, суются туда же. Кто не развращенъ былъ на дѣлѣ, — хвасталъ развратомъ и на клепывалъ на себя такіе грѣхи, какимъ никогда и причастенъ быть не могъ“. Русскій джентльменъ тѣхъ временъ гордился, какъ доблестями, своими развратными подвигами, — тѣмъ, что — Въ задорной юности своей Онъ былъ жрецомъ всѣхъ грацій, Рогами украшалъ мужей, — и не пропускалъ ни одной смазливенькой бабенки, чтобы не полю- биться съ нею. Женщины среднихъ классовъ сплошь и рядомъ вольничали такъ же открыто, какъ и великосвѣтскія мессалины. Главными центрами разврата были столицы; но и въ провинціяхъ дѣла шли немногимъ лучше, напр., въ Сибири. ПІаппъ говоритъ о сильной развращенности тобольскаго края. Палласъ пишетъ въ своемъ дневникѣ, что онъ, кромѣ Томска, „ни единаго мѣста не видывалъ, въ которомъ были бы въ такой степени распространены развратъ и французская болѣзнь; на нихъ жалуются и во всѣхъ другихъ сибирскихъ городахъ, и, вмѣстѣ съ пьянствомъ, онѣ слу- жатъ , ужаснымъ бѣдствіемъ для народонаселенія этой страны". Одинъ офицеръ ХѴПІ в., жившій на сибирской линіи, говоритъ въ своихъ мемуарахъ (Домовая лѣтопись Андреева, рукоп. 1789 — 1800 г.), что онъ „жены своей никуда не отпускалъ въ гости, ибо всѣ офиц?рскія жены распутныя, о которыхъ уже я, будучи холостымъ, довольно по обращенію навѣдался". В. Головнинъ сви- дѣтельствуетъ, что во всей Камчаткѣ нѣтъ ни одной Лукреціи; „дѣвки здѣсь по большой части ведутъ распутную жизнь; но еще въ вящшее преступленіе приводить ихъ стыдъ, заставляющій истреблять