Очерк истории русской женщины

— 196 — Реакціонные относительно меньшинства, эти новые домостройные взгляды были во многихъ отношеніяхъ прогрессивными относи- тельно массы общества, сохранявшей свои прежніе полудикіе нравы, понятія. Большинство отдовъ долго еще оставалось патріархаль- ными деспотами во вкусѣ попа Сильверста, жестокими даже при своемъ добродушіи, какъ, напр., предокъ Аксакова, описанный имъ въ „Семейной Хроникѣ “ . Выведенный изъ себя даже пустя- ками, онъ становился тигромъ. „Однажды онъ прогнѣвался на одну изъ дочерей своихъ за то, что она солгала и заперлась въ обманѣ. Двое людей водили его подъ руки; узнать было нельзя моего дѣдушку; онъ весь дрожалъ, лицо дергали судороги, свирѣ- пый огонь лился изъ его глазъ, помутившихся, потемнѣвшихъ отъ ярости. „Подайте ее мнѣ сюда", вопилъ онъ задыхающимся го- лосомъ. Бабушка кинулась было ему въ ноги, прося помилованія, но въ одну минуту слетѣли съ нея платокъ и волосникъ, и Сте- панъ Михайловичъ таскалъ за волосы свою тучную, уже старую Арину Васильевну. Между тѣмъ не только виноватая, но и всѣ другія сестры, даже братъ ихъ съ молодою женой и маленькимъ сыномъ, убѣжали изъ дома и спрятались въ рощѣ,-*— даже тамъ ночевали. Долго бушевалъ дѣдушка въ опустѣломъ домѣ. Нако- нецъ, уставши таскать за волосы Арину Васильевну, повалился онъ въ изяеможеніи на постель и впалъ въ глубокіи сонъ". Слу- чалось, что отъ жестокостей подобнаго домовладыки разбѣгались отъ него и сыновья и дочери, и онъ оставался въ своемъ домѣ одинъ, злясь и жалуясь на испорченность молодежи. (Русск. Арх., 1866, 191). Побои, розги, нагайки, кошки щедро раздавались дѣтямъ и другимъ родственникамъ, не только жившимъ въ домѣ домовладыки, но даже ведшимъ самостоятельную жизнь. Узнаетъ, напр., дядя, что его племянникъ измѣнилъ женѣ, тотчасъ ска- четъ къ нему въ деревню и дуетъ его нагайками (id., 621). Не- рѣдко само правительство поддерживало власть подобныхъ домо- владыкъ. Напр., гр, Андрей Бесту жевъ-Рюминъ, за ссору съ от- цомъ, былъ отданъ „въ полную его деспозйцію", будучи уже