Очерк истории русской женщины

— 217 — человѣка дикое животное. Любовь — не конечная цѣль жизни жен- щины. „За предѣлами любви “ — говорить Лелія — „есть другой міръ, міръ новыхъ желаній, новыхъ потребностей, новыхъ надеждъ “ • И хотя Ж. Зандъ не выяснила опредѣленно этихъ новыхъ идеа- ловъ, болѣе возвышенныхъ и широкихъ, чѣмъ любовь, но все-таки она внушила женщинѣ сильное стремленіе къ нимъ, которое вскорѣ перешло въ сознательный вопросъ эманципаціи, равноправности и общечеловѣческаго развитія. Возвышая женщину и облагораживая любовь, Ж. Зандъ пропагандировала свободу чувства и указывала на необходимость болѣе человѣческаго и активнаго положенія жен- щины въ обдествѣ. Идея о евободѣ чувства принялась у насъ гораздо раньше, чѣмъ другія мысли жоржъ-зандовской пропаганды. Женщина, во- спитанная исключительно для любви, прежде всего хотѣла любить свободно. Но наше грубое невѣжество и азіятская барственность обществепнаго быта, основаннаго на крѣностничествѣ, были при- чиною того, что чистая идея свободы чувства, при первыхъ оны- тахъ ея акклиматизаціи на русской почвѣ, дала нехорошіе пло- ды. Соблазнить дѣвушку, увлечь, ради минутной прихоти, замуж- нюю женщину, завязать связь съ какой-нибудь модисткой или гор- ничной и, когда надоѣстъ, бросить ее, — все это сплошь и рядомъ выдавалось за практическое приложеніе принциповъ жоржъ-запдиз- ма. Мужчины начали безобразничать по модѣ; отъ нихъ не отста- вали и барыни. Явились Авдотьи Никит ишны Кукіпины, которыя выражали собою тоже нротестъ противъ стѣсненія женщины, но протеста не мысли, а испорченнаго чувства, протеста порока. Та- кія барыни вызваны къ жизни не жоржъ-зандовскою пропагандою: онѣ были всегда, но прежде, подъ гнетомъ патріархально-лице- мѣрнаго общественнаго мнѣнія, онѣ жили постоянно подъ маюкою и прикидывались добродѣтельными. Когда же явилась возможность не только не скрывать своей развращенности, но даже хвастаться ею, когда легкость поведенія и эксцеитрическій образъ жизни во- шли въ моду и посредствомъ ихъ моясно было стяжать себѣ репу-