Очерк истории русской женщины

— 78 — легко утверждались на русской почвѣ, приготовленной уже для нихъ византизмомъ и родовыиъ началомъ. Такимъ образонъ, всѣ условія древне-русской жизни дружно стремились къ полному порабощенію женщины. На нее смотрѣли, какъ на существо низшее мужчины, ее ставили въ полную зави- симость отъ семейной власти, ее дѣлали служанкою и рабынею семьи и орудіемъ, служащимъ для продолженія рода. Вся жизнь, вся дѣятельность женщины были ограничены тѣсною сферою семей- ства. Правда, что до XIV, частію даже до XV вѣка женщина еще удерживала за собою право появляться въ общественной жизни и нѣкоторыя другія вольности, которыми она пользовалась въ первичную эпоху нашей исторіи. Въ Новгородѣ женщины являлись иногда даже на вѣчахъ. Марфа Борецкая въ томъ же Новгородѣ, великія княгини Евдокія :: П.-фъя въ Москвѣ, Евдо- кія и Настасья въ Твери, Ѵшт въ 'Рязани, Елена въ Суздаіѣ н др. принимали дѣятельное . участіе въ мужсконъ общежитіи, да- вали аудіенціи послами, даже обѣдали и пировали вмѣстѣ : съ мужчинами. Но всѣ эти остатки древней женской свободы посте- пенно падали подъ давленіемъ трехъ упомянутыхъ факторовъ, и только тамъ, гдѣ вліяніе послѣднихъ, какъ въ Западномъ краѣ, было наиболѣе слабыми, женщина была болѣе свободна. Грубыхъ москвитянъ, даже одного изъ образованнѣйшихъ людей своего времени, кн. Курбскаго, возмущала относительная вольность, кото- рою пользовались женщины западной Россіи, а многіе изъ литов - скихъ мужчинъ завидовали русско-татарскому семейному быту. „Ни татары, ни москвитяне, пйсалъ литовецъ Михалонъ, — не даютъ своими женамъ никакой свободы, говоря, что кто даетъ сйободу женѣ, тотъ отнимаетъ ее у самого себя. Онѣ у нихъ не имѣютъ власти, а у насъ нѣкоторыя владѣютъ многими мужчи- нами". Конечно, и въ западной Россіи, и въ Полыпѣ женщина находилась въ томъ же рабскомъ состояніи, въ какомъ была она и въ остальной Европѣ; но здѣсь ея рабство все-таки было несравненно сяоснѣе, чѣмъ въ Московіи: она пользовалась здѣсь