Преемники Петра

— 287 — Черкасскій остановились но дорогѣ къ Остерману; но какъ будто бы имя Бирона обожгло ему губы, и оиъ поспѣшилъ добавить: „Разумѣется, не безъ ненависти будеть въ другихъ государствахъ, ежели обойти мать и отца“. „Разумѣется“, — повторили фаворита и ждалъ. Но никто не осмѣлился произ- нести и слова. Видя затрудненіе Бестужева и боясь быть скомпрометированными, Черкасскій началъ шептать на ухо Девенвольде. Что вы шепчетесь, говорите громко! — сказалъ Биронъ. И Черкасскій въ одно мгновеніе рѣшился. Регентство Бирона представляется ему желательнымъ со всѣхъ точекъ зрѣнія. Минихъ могъ только одобрить, и дѣло было рѣшено втими тремя нѣмцами и двумя русскими иностраннаго проис- хожденія, которые распоряжались будущностью страны, какъ будто послѣдняя была ихъ собственностью, и которые всѣ пятеро говорили на иностранною, языкѣ — единственноыъ по- нятномъ будущему регенту. Они должны были собраться на слѣдующій день, чтобы составить новый манифеста, и для этого совѣщанія они рѣ- шили посовѣтоваться съ другими знатнѣйшими людьми. Бесту- жевъ привезъ Ушакова, Трубецкого и Куракина. Но за ночь всѣ передумали. Самъ Биронъ теперь полагалъ, что надо приготовить императрицу къ мысли объ регентствѣ. Онъ чувствовалъ со стороны Миниха глухую враждебность, которая была еще опаснѣе. А „оракулъ" все молчалъ. Такъ что, наконецъ, вовсе и не стали говорить о немедленномъ рѣшеніи этой части вопроса и составили только манифеста о назна- чении наслѣдникомъ престола Іоанна Антоновича. Документа представили Аннѣ Іоанновнѣ. Она подписала, его, знакомь отпустила всѣхъ и удержала Бирона. Но въ этота момента произошелъ театральный выпадъ. Выходя изъ спальни и держась за ручку двери, Минихъ повернулся и сказалъ рѣшительнымъ тономъ: — Мплостивая императрица, мы согласились, чтобъ Бн- ронъ былъ иашимъ регентомъ, — мы просимъ о томъ. Одинъ изъ врачей императрицы, португалецъ Рибейра, только что увѣрилъ ее, что ей гораздо лучше и что она можетъ выздоровѣть. Какъ ловкій дипломата, онъ придумалъ