Исторические бумаги, собранные К.И. Арсеньевым

6 П. ПЕКАРСКАГО, совъ, въ продолженіе нѣсколькихъ часовъ, безумолкно говорили о содержаніи его лекцій, разсуждали, спорили и научались. Црочіе проФессоры: Кукольникъ, пользовавшійся незаслуженною славою ученаго, человѣкъ поверхностный, но умѣвшій товаръ лицомъ продать; Теряевъ, совершенно ничтожный, раболѣпный и безнравственный; Резановъ, бѣдный математикъ именемъ только, и Лоди, добрый, но ограниченный въ своихъ познаніяхъ — мало знали меня, потомучто я мало занимался ихъ предметами. «Въ нашей конФеренціи, или въ совѣтѣ института имѣлъ рѣшающій голосъ И. И. Мартыновъ, директоръ департамента народнаго просвѣщенія и преподаватель русской словесности и эстетикивъ институтѣ. Познаній ученыхъ онъ не имѣлъ, пре- подаватель былъ недаровитый, но зналъ хорошо греческій языкъ, хорошо писалъ по русски и потомусчиталъ себя въ правѣ объ- являть претензіи на званіе литератора. Любимый министрами и съ полномочіями почти неограниченными, управляя всѣми дѣ- лами министерства,онъ деспотически распоряжалсяи въ инсти- тут!;. ПроФессоры безпрекословно творили волю его: одни изъ страха или раболѣпства, другіе съ намѣреніемъ отстраняли себя отъ всякаго вмѣшательства въ дѣла института, будучи заняты другими должностями. Судьба студентовъпочти исключительно зависѣла отъ Мартынова: его благоволеніе служило залогомъ счастливаго окончанія ученическагопоприща, а его нерасполо- женіе грозило бѣдою. Обремененный дѣлами по управленію де- партаментомъ,онъ рѣдко посѣщалъ классы института и всегда пріѣзжалъ то въ видѣ грознаго судіи для произнесенія какого нибудь приговора, или осужденія кого либо изъ студентовъ по рапорту инспектора Лубкина *). Онъ зналъ весьма немногихъ *) Въ другомъ мѣстѣ своихъ записокъ Арсеньевъ, по случаю назначенія директоромъ института Е. А. Энгельгардта (1812 г.), замѣчаетъ: «чрезъ это назначеніе Мартыновъ, дотолѣ всемощный, потерялъ. много своего значенія и вліянія на дѣла. Не въ предосужденіе чести Мартынова, но по сущей спра- ведливости могу сказать, что вліяніе его никогда не было намъ въ пользу. Многіе молодые люди, имъ напуганные, спѣшили выбраться изъ института, кидались на мѣста и пропадали отъ униженія, отъ нуждъ и бѣдности. Никто изъ моихъ товарищей и въ позднѣйшіе годы не вспоминалъ объ немъ безъ душевнаго негодованія. Недобрую память оставилъ онъ о себѣ!» Такіе отзывы Арсеньева далеко не согласуются съ тѣмъ изображеніемъ, которое предста- вилъ о Мартыновѣ позднѣйшій его біограФЪ, ср. «Литературные дѣятели прежняго времени» Е. Колбасина, СПб., 1869 г., стр. 1—168.