Исторические бумаги, собранные К.И. Арсеньевым

ИРИКЛЮЧЕИІЯ ПОСАДСКАГО ЗУБАРЕВА, 1751 — 1756 г. г. 399 еійскихъ границахъ въ малороссійскомъ мѣстечкѣ Лушкахъ по- ймали, гдѣ онъ, Зубаревъ, будучи подъ карауломъ, сказалъ за собою и за другимъ такимъже бѣглымъ человѣкомъ слово и дѣло. Да предъ сею-де его, Зубарева, поимкою въ мѣстечкѣ Ста- рой Буды бѣглому жъ россійскому человѣку Дмитрію (а отече- ства и прозванія его не знаетъ), который вмѣстѣ сънимъ въ по- казанномъ мѣстечкѣ Лушкахъ былъ поиманъ,о вышеозначенныхъ же всѣхъ словахъ сказывалъ именно. А въ тайной канцеляріи сперва въ распросѣ объ означенномъ о всемъ не показывалъ онъ, Зубаревъ, думая въ себѣ, что ему, Зубареву, въ означенномъего доносѣ новѣрено не будетъ. Какъ же-де онъ, Зубаревъ, былъ у вышереченнаго Ла- врентьева раскольническаго монастыряигумена ЕвстифѢя, то-де оный, ЕвстифѢй, между партикулярныхъ разговоровъ, о выше- предписанномъ звоиарѣ Сергѣѣ Тихановѣ на одинѣ сказалъ ему, Зубареву, вотъ-де Сергѣй Тихановъ хотѣлъ ѣхать въ Москву къ племянникамъ своимъ. И тогда онъ, Зубаревъ, спросилъ того, ЕвстифѢя , да оный-де Тихановъкакой человѣкъ, и откуда ? И оный-де ЕвстифѢй сказалъему, Зубареву, онъ - де прежде былъ въ Москвѣ въ успенскомъ соборѣ звонаремъ , а у насъ - де при монастырѣ онъ живетъ лѣтъ съ пять, и человѣкъ-де доброй. Вотъ-де когда изъ Москвы, Калуги и прочихъгородовъ отъ на- шихъ старой вѣры людей присылаютъ-де къ иамъвъ монастырь для подаянія деньги (а отъ кого именно и изъ какихъ еще точно, кромѣ Москвы и Калуги, другихъ городовъ тѣ деньги присыла- ются, того оный ЁвстифѢй не выговорилъ и онъ, Зубаревъ, о томъ его не спросилъ), то-де тѣ деньги раздаетъ всегда оный Тихановъ, некорыстуясь тѣми деньгами самъ: у него-де н своего капиталудовольно, и мы-де въ томъ ему вѣримъ. А племянники - де его родные живутъ въ Москвѣ въ Зарядьѣ (а о пменахъ и сколько ихъ есть, того оный ЕвстифѢй не выговорилъ же, да и онъ, Зубаревъ, о томъ его не спросилъ же); а оный-де, Тиха- новъ, въ Москву ѣхать хотѣлъ для свиданія съ тѣмп племянни- ками такожъ и пріятельми своими (а съ кѣмъ именно пріятельми, того потому жъ оный ЕвстифѢй не выговорилъ же, и онъ, Зуба- ревъ, о томъ его не спросилъ же), а потому-де нынѣ онъ, Зуба-