Исторические бумаги, собранные К.И. Арсеньевым

О ЖИЗНИ И УЧЕНЫХЪ ТРУДАХЪ К. И. АРСЕНЬЕВА. 63 князя директоръ университета Кавелинъ ; а можетъ быть и другое лицо. Я съ моей стороны не переставалъ просить увольненія отъ управленія. Повторяя при всякомъ случаѣ сіе желаніе и ограничась однимъ посред- ничествомъ въ дѣлахъ текущихъ, по возвращеніи Императора Александра изъ-за границы, я настоятельно просилъ уволить меня отъ управленія уни- верситетомъ; ибо въ званіи-управляющаго не почиталъ себя въ правѣ распо- ряжаться какъ непосредственный начальникъ. Рінязь министръ объявилъ мнѣ: что Его Величество изволйлъ отозваться, что не нося званія попечителя, я, какъ управляющій , нисколько не стѣсняюсь въ моихъ дѣйствіяхъ и не могу уклоняться отъ отвѣтственности. Я долженъ былъ войти во всѣ подробности управленія университетомъ и веѣми учебными заведеніями столицы и округа- но до самаго удаленія меня отъ должности въ 1826 году и преданія суду, въ званіи попечителя я утвержденъ не былъ. Не задолго предъ увольненіемъ предмѣстника моего гр. Уварова, вт^ бла- городпомъ университетскомъ пансіонѣ произошло между воспитанниками сопротивленіе, по случаю удаленія отъ преподаванія въ пансіонѣ извѣстнаго Кюхельбекера. Директоръ Кавелинъ и князь Голицынъ приписывали произ- шедшее возмущеніе, зачинщикомъ котораго былъ братъ поэта Пушкина, сво- бодомыелію и духу преподаванія; и князь Голицынъ не переставалъ понуждать меня къ принятію рѣшительныхъ мѣръ, чтобъ положить конецъ разстронству ввѣренныхъ управленію моему учебныхъ заведеніяхъ. Въ сіе время ректоромъ университета былъ проФессоръ Болугьянскій. Про- Фессоры. Раупахъ преподавалъ исторіго; Лодіи — права; Германъ — статистику; Галичь— философію ; Болугьянскій— полцтическуюэкономію;русскіепроФессоры и адъюнкты занимали каѳедры наукъ положительныхъ. ПроФессоры: Шармуа и Деманжъ преподавали восточные языки; ученый проФессоръ Грефе гре- ческий и латинскій языки. Чтобъ получить прямое понятіе о духѣ преподаванія , нравственности и успѣхѣ студентовъ , я долженъ былъ обратиться къ директору университета Кавелину, какъ непосредственному начальнику онаго; и потому потребовалъ его мнѣнія, какъ о лицахъ, такъ и о составѣ университета; ибо кромѣ слуховъ и отзывовъ князь Голицына о разстройствѣ университета, гимназіи и другихъ училищъ, я не имѣлъ въ рукахъ моихъ никакихъ документовъ, по которымъ сдѣлать могъ бы заключеніе. У спѣхи въ учености дѣйствительно оказались ничтожными. Изъ 70-ти человѣкъ студентовъ университета едва третья часть могла носить сіе имя. Что касается нравственности ихъ, я долженъ былъ по- ложиться на оцѣнку и мнѣніе непосредственнаго ихъ начальника, директора Кавелина, который мимо меня имѣлъ прямыя сношеиія съ министромъ. Всѣ ОФФиціальныя бумаги и отзывы г. Кавелина, основаны были на убѣжденіи, которое вполнѣ раздѣлялъ съ нимъ князь Голицынъ: что ученіе въ универ- ситет, гимназіи и благородномъ пансіонѣ самое вредное, свободомысліе и нравственность неооузданныя! Все это можно видѣть изъ актовъ, суде они не - истреблены. Доведя всѣ безъ изъятія, собранный мною свѣдѣнія, до главнаго моего начальника, я отозвался: что при введеніи строгаго надзора не трудно будетъ повѣрнть поведеніе и нравственность; что же касается до духа преподаванія и теоріи , на коихъ оно основано, никакого о нихъ заключенія сдѣлать невоз- можно, не имѣя въ рукахъ проФессорскихъ лекцій или книгъ, по коимъ они преподаютъ и' тетрадей студентовъ. Князь Голицынъ разрѣшилъ мнѣ вытре- оовать ихъ, и я отнесся вслѣдствіе того къ директору Кавелину, поручивъ ему потребовать у проФессоровъ ихъ программы и книги и отобрать у сту- дентовъ тетради ихъ , какъ непосредственному начальнику студентовъ. Онъ предетавилъ мнѣ нѣсколько полныхъ студентскихъ тетрадей и нѣсколько от-