Педагогические мечты Екатерины Великой и Бецкого

нравственная податливость, привычная нравственная эластич- ность, склонность приспособляться къ окружающей средѣ — черта далеко не положительная. Везъ твердыхъ убѣжденій, самые нравственные навыки, какъ бы часто ни практикова- лись они, не могутъ быть устойчивы и вообще теряютъ свою нравственную цѣну. Для пріобрѣтенія крѣпости ихъ и истин- ной нравственной цѣнности необходимо, чтобы рядомъ съ та- кою пассивною жизнью нравственной сферы параллельно шла освѣгцающая ее поднымъ свѣтомъ сознательности работа мы- сли и испытывающая ее самодеятельность. Между тѣмъ ни того, ни другого въ этихъ питомникахъ не было. Вецкій не представлялъ себѣ того глубокаго значенія, какое принадлежитъ въ области моральнаго воспитанія над- лежащему развитію интеллектуальныхъ силъ питомца. Поэто- му онъ такъ легко и отнесся къ важному вопросу объ обу- ченіи, отодвинувъ его въ своей системѣ на самый задній планъ. Результаты обученія по его „реальному методу“ должны были получиться самые печальные: изъ обширной программы наукъ кадетскаго корпуса могли усвояться лишь жалкіе обрывки кой-какихъ свѣдѣній. Но безъ надлежащаго развитія умственнаго въ жалкомъ положеніи оказалась и та область сердца, которою такъ дорожилъ нашъ педадогъ. Ли- шенная свѣта, сознательнаго критерія, разумной опоры, она легко всецѣло выливалась въ тотъ болѣзнеиный сентимента- лизмъ, къ которому приводила и вся искусственная атмосфера этихъ интернатовъ. На самостоятельность же, на самостоя- тельные опыты усвоенія и развитія въ себѣ собственными си- лими высокихъ нравственныхъ идей и стремленій здѣсь, ко- нечно, еще меньше можно было разсчитывать: для этого нужна скизнь, простая, естественная, какъ она есть, а не тѣ удивительныя „говорящія стѣиы“ и „ходячія инструкціи* 4 , которыми окружены были узники Вецкаго. Итакъ, что же должно было получиться въ результатѣ етого новаго, до того времени невиданнаго у насъ воспита-