Тверь в записках путешественников XVI-XIX веков

329 Т оржок Приготовленный моим спутником ужин и полуночная встре- ча с разъезжавшимися откуда-то гостями, заехавшими на перепутье к Пожарской, доставили мне случай свести кой-какие знакомства и при пособии их рассмотреть довольно поверхностно Торжок и его обитателей. Вообще в Тверской губернии помещичьих крестьян вдвое более, чем государственных, включая сюда же и небольшой итог удельных. Однако ж больших селений немного; помещиков мало: большая часть живет по своим деревням; некоторые на зиму переселяются в Москву или Петербург. Чиновный класс здешнего городского общества состо- ит из дворян, служащих по выборам, из чиновников, занимающих раз- ные должности в административных и судебных учреждениях, а цвет городского населения составляют уланские штаб- и обер-офицеры. Купечество здешнее, чрезвычайно богатое, занимается преиму- щественно хлебною торговлею, и, разумеется, хозяева как скупщики из первых рук не могут не вести своих дел счастливо и удачно. Я хотел сделать утром визит одному очень почтенному и почет- ному купцу. В уездных, а иногда и в губернских городах довольно назвать имя и отчество какого-нибудь лица, чтобы призванный извоз- чик подвез вас прямо к дому того, кого вы ищете. Так и здесь меня подвезли к высоким хоромам и высадили у титанических ворот, окра- шенных черной краской. Я потянул за звонок – нет ответа; я потянул другой раз – тот же успех; я еще, еще – наконец, через десять минут вышла ко мне здоровенная бабища, в сарафане, переднике, в блестя- щей белизны рукавах рубахи, в черной косынке, плотно повязанной на голове, так что ни одного волоска не было видно. После бесчис- ленных вопросов «да вам зачем?», «да вам на что?» она ввела меня в нижний этаж, оставила в передней, в которой я насчитал четыре огромных самовара, а сама пошла докладывать хозяину, что, дескать, «чужой пришел». – Извините, государь мой милостивый, прошу садиться; позволь- те мне на минутку докончить свое дело. И с этими словами он вышел в другую комнату, из которой до меня дошли следующие речи, сказанные твердым и громким голосом. – Ты!.. Ониська, живо самовар! А ты, хозяйка, завари скорее чаю, вишь гость пришел, да вечорошной булки отрежь… калачиков нет ли?.. А ты, сударь, я те проучу! Ведь ужо ты у меня сидел три дня в закуте, этого мало? Лень должность свою исправлять? Ну, так я те прошколю, и узнаешь, как справки наводить да как счеты пи- сать. Я хочу, чтоб у меня подчиненные были в порядке; мошенников не потерплю; сам вам деньгами и всяким добром помогаю, а всё-то им П авел И ванови ч Н ебольсин . 1849, 1851