Тверь в записках путешественников. Вып.2

356 Т верь в записках путешественников . XVIII–XIX го после него мужа, Павла Алексеевича Плетнева, также не стало; остались только на ее попечении двое детей малюток: Володя 8-ми и Катя 7-ми лет. Вся поддержка к существованию пансион в 28 руб. сер. в год. Всё это так изменилось в короткое время; все надежды исчезли как дым; всё ее счастье скрылось в могилы. Тогда жива была и бабушка, престарелая старушка Маремьяна Архипьевна; 95 помню ее ласки, хотя я был еще ребенком: она не могла заснуть без меня. Последние слова, которые слышал я от нее при прощании в августе месяце 1840 года: «Прощай, батюшка, я тебя больше уж не увижу». И действительно, мы с ней больше уже не видались. Вместе с сестрой встретила нас Авдотья Игнатьевна – двоюрод- ная сестра покойной нашей матушки: она давно уже вдовеет и живет теперь у нас. Взошли во флигель. Ямщик внес чемоданы наши и узелки. Осмотрели телегу, не осталось ли в ней чего. Дали ямщику на водку и отпустили его. Кончилось стремление мое от Петербурга к Кашину. Начал я осматриваться в родном гнезде. Внутри флигеля новое распо- ложение: кухня перенесена в другую комнату, окна которой выходят в сад на западную сторону и которая прежде была без всякого упо- требления. А вместо прежней кухни и комнаты, три окна из которых выходили на улицу, сделаны теперь две чистые комнаты; из которых большая комната в два окна на улицу находится на северо-западном углу флигеля; одно окно сверх того выходит в сад к западной стороне. На стене против этого окна два портрета батюшки и матушки, писан- ные крестьянином-самоучкой, но так верно и живо, что лучше не мог написать и академик. Маменька на портрете показалась мне как бы живая, и я, признавая слезы слабостью женщин, не мог удержаться от них – зарыдал и вышел в другую комнату. Да и после не мог я взглянуть без слез на портрет матушки, причем тотчас возникали в моей памяти все ее труды, все старания, все заботы и лишения, в жизни для меня понесенные. У жин в доме Убрались на скорую руку. Накрыли стол. Поужинали втроем: ба- тюшка Михаил Матвеевич, я и сестра Александра Михайловна – дети в это время спали. Удовольствие ужинать у себя дома после двенадца- тилетнего отсутствия может быть понятно только тому, кто его испы- тал. Приехать из холодного Петербурга в теплое родное гнездышко, побывать на том месте, где родился, вырос, провел беспечные и счас- тливые дни, где ручьи, леса, холмы, овраги смотрят так же приветли- 95 Маремьяна Архипьевна – вероятно, бабушка по материнской линии Петро- павловского. Бабушку по отцу звали Прасковья Алексеевна (1765–?).