Тверь в записках путешественников Вып.3

379 и имела свои вотчины. Грамота освобождала игуменью и монастыр­ ских священников от пошлин и поборов, от суда десятильников и на- ездников тверского владыки. В духовных делах они были подсудны только самому тверскому архиепископу, а в уголовных – государю. «Крестьян же, – прибавлено в грамоте, – судит игуменья с сест- рами, поп и дьякон и их наместник». В 1555 году грамота Василия Ивановича была подтверждена Грозным. В 1613 году в сожженную и разоренную поляками обитель вернулась игуменья Аполлинария с пятью или шестью уцелевшими монахинями и снова начала строить церковь и кельи. Через несколько лет в обитель поступила царская жертва великой инокини-старицы Марфы Ивановны, но насколько скромны были жертвы старицы-инокини, можно видеть из описания ее вклада: «Ризы полотняные, оплечье выбойчатое, да стихарь полот- няный, оплечье выбойчатое; патрахель зенденинная, подкладка хол- щовая, поручи зенденинные, пуговицы оловянные да книга Минея общая, в десть печатная». Алексей Михайлович построил в монастыре вторую деревянную церковь во имя своего ангела и пожертвовал в нее оловянные сосуды, книги, ризы и всю утварь. Около 1703 года дочь новгородского дворянина Растопчина Евдокия, в монашестве Елена, перенесла в обитель свою родовую икону Тихвинской Божьей Матери, от которой стали совершаться исцеления. Весть о чудесах привлекала в монастырь большое число богомольцев, и материальное положе- ние обители начало понемногу поправляться. Но епархиальная власть Христорождественский монастырь в Твери. Рисунок. 1893