Тверь в записках путешественников Вып.3

411 недели. Войны 1807 и 1812 года, благодаря большим заказам от казны, сильно содействовали развитию сапожного производства и сразу под- няли благосостояние жителей. Оказывается, что война родит не только героев, но и сапожников. Большие подряды взяли кимряки и в пос- леднюю войну, но, кажется, старик-приказчик был прав, и солдатики остались не особенно довольны обувью. Вообще доверие к кимрскому товару поколебалось, и это отражается на крупных местных фирмах: начинаются банкротства, тяжело отзывающиеся на мелких тружениках, работающих товар на оптовых производителей. Но, конечно, дело если и падает, то, во всяком случае, еще не упало совершенно и может быть поднято вновь при более строгом и добросовестном отношении к ма- териалу и работе. В Кимре пароход простоял около часа. Грузили целую гору ящиков с сапожным товаром, отправлявшимся в Ростов-на-Дону. Сумерки спускались всё более и более, превращая очертания берега в темные силуэты. Только на западе еще догорала вечерняя заря, от- ражаясь в спокойной глади Волги. На пристани еще суетились люди, но Кимра затихала. За кормою парохода по колено в воде стояли не- сколько мальчиков и удили, вскоре и они скрылись. Наступала теплая летняя ночь. Запасшись на особой пристани нефтью, заменяющей здесь дровя- ное отопление, пароход наш двинулся далее. Угомонились и палубные пассажиры; большинство их спит вповалку где попало: подле ящиков, на носу, у трубы. Мы вошли в рубку и спро- сили чаю. Снизу из каюты доносится чей-то сладкий храп, а за окном по-прежнему раздается знакомое пять, пять, ч é тыри, ч é тыри! Пароход стукнулся дном о песок, но прошел благополучно. Он движется вперед с большой осторожностью. Медленно проплывают мимо нас огоньки, зажженные на бакенах. И снова всё темно. Минут через пять новый свисток. «Есть!» – кричит матрос, пробегая мимо рубки. Хлопает дверь, ведущая в носовую часть судна, и опять начинается промерка. В рубке не сиделось; мы поднялись на верхнюю площадку. Впереди сверкает ряд огоньков на бакенах, пароход идет самым тихим ходом. Из-за леса поднимается месяц и золотистым столбом отражается в зер- кальной поверхности реки. Края горизонта еще не совсем потемнели, но над головою и под нами в воде – темная, непроглядная бездна. Час ночи. Капитан сворачивает к левому берегу и дает протяжный свисток. Слева видна деревня, а впереди, точно островок, вырезается темный силуэт рощи. На берегу вспыхнул огонек и пополз под гору, а минуты через три он уже приблизился к пароходу в лодке. Мы близ устья Медведицы. Река эта начинается за 250 верст в Вышневолоцком уезде и в древние времена служила границею между Ростовскою об- ластью и Новгородом. По ней новгородцы, как и по Тверце, частенько