Тверь в записках путешественников. Вып. 4

любоваться этим зрелищем. Мы медленно подвигались вперед благодаря фарватеру, здесь очень мелкому. И когда оставалось до монастыря не более полуверсты, вдруг весь он осветился лучами выглянувшего из-за туч солнца, заблестели золоченые купола, засверкали тысячами искр стекла в громадном фасаде зданий келий. Пароход вошел в пристань. Рядом с ней находится маленький док, в котором стоял другой пароход монастыря — починявшийся. Через большие каменные ворота с изображениями на них картин из жизни преподобного Нила мы поднялись на главный двор монастыря, а оттуда через другие ворота — на меньший. Там находится собор и напротив него настоятельские кельи. Собор размерами своими почти грандиозен, но зато... очень и очень ветх. Все стены его и громадные колонны отделаны под мрамор. На правой стороне у правого придела стоит рака с мощами святого Нила. Рака серебряная, но так же, как и всё кругом, не блестит новизной. Вообще, сообразно размерам и богатству храма, странно как-то видеть в нем этот отпечаток на всем запустения — эту полинялость. Вся внутренность собора требует неотложного и капитального ремонта, к которому почему- то боится приступить нынешний настоятель Ниловой пустыни, хотя средства к тому вполне обеспечены пожертвованием господина Воронина в 100 тысяч рублей с прямым назначением на устройство собора. Впрочем, сознавая безусловную необходимость этого ремонта, настоятель намерен приступить к нему в будущем году. По предварительной оценке, ему обещали отделать всю внутренность храма (снова, если не ошибаюсь) за 150 тысяч рублей. Вот над этой-то цифрой только и задумывается нынешний настоятель; но одних процентов на воронинский капитал за 30 лет его существования должно было набраться более этой суммы, не говоря о самом капитале. А копить деньги в таком богатом монастыре как будто странно даже. После осмотра храма мы отправились в покои настоятеля. Покои эти обширны и светлы, но меблированы очень просто. По стенам залы висит множество портретов, картин и гравюр. Есть вещи превосходной работы, но есть и почти лубочные, которые смешно даже здесь видеть. Вообще художественного вкуса в устраивавшем обстановку этой залы, по- видимому, было очень немного. Так, лучшие картины, действительно стоящие внимания, висят заслоненные от света, так что при внимательном только взгляде можно разобрать их содержание. Худшие освещены так ярко, что просто стыдно за них становится. Они так и бросаются в глаза, так и режут взор. Нынешний настоятель хотя и сознает эту антихудожественность своей залы, однако ничего не намерен перемещать. — Уж я не трогаю!.. Как было при моем предместнике, — пусть остается!.. Воспоминание благочестивого отца мне дорого... — говорил он, слегка шамкая и кланяясь портрету покойного настоятеля. 111