Тверь в записках путешественников. Вып. 4

краям. На них, на отвратительно грязной подстилке, плотно один к другому лежат изнуренные рабочие, или мертвенно спящие, или бодрствующие в какой-то летаргической неподвижности. Человек 40–60 приходится на такую комнату (скорее хлев) средних размеров. В груди дыхание спирается, войдя в такую комнату, где не топор, а колоду можно повесить в воздухе. Особенно одна из них. Никогда не забуду ее. Там, над этими отвратительными нарами, заваленными грязными телами рабочих, в высоте аршина или полутора, висит грязный потолок. Смрад, темь и жара. Высокому человеку в этой комнате и выпрямиться невозможно. «Возмутительно, непонятно!» — повторял я себе. У завода господина Савина, полстолетия бывшего единственным в мире по качеству своих произведений, явились в последнее время сильные конкуренты. В Германии и Австрии стали, как говорят, подделывать юфть господина Савина и продавать ее за треть цены. Слух этот, по всей вероятности, не ложен! Удивляюсь я даже, как только раньше смышленые немцы не взялись за такое прибыльное дело. Но думается мне, что подделкой называть его ошибочно. Кожу подделывать трудно, потому что трудно не заметить сразу всех ее достоинств или недостоинств. Проще: угадали способ производства савинской юфти, применили его и нашли возможность продавать пуд кожи не за 80 рублей, как то делает Савин, а за 30. Понятно, что все покупатели такой юфти, и особенно англичане, прельстились «дешевкой», а Савин на старости лет стал близок к краху… Друзья господина Савина не раз умоляли его сбавить цену на свой товар, указывая на это как на единственное средство к борьбе с «подделывателями». Но самолюбие человека старого закала, столько десятков лет не знавшее унижения, взяло верх над расчетами коммерсанта. «Ни копейки, — сказал господин Савин, — и будь что будет!..» Если всё это правда, понятными становится некрасивые детали оборотной стороны славного савинского завода. Обида, бессилие и безнадежность черной тучей нависли над гордой седой головой, и эта туча могла заслонить от старческого взора много и многое… Считаю лишним описывать здесь подробно самое производство кож; оно, я думаю, всем известно. Золка, мочка их и дубление — вот три главных процесса, необходимые везде и всегда при кожевенном производстве. Усовершенствование этого производства прямо зависит от усовершенствования каждого из этих трех процессов, но главным образом от второго, то есть от способа мочки кож. Сырые кожи золятся для того, чтобы очистить их от шерсти. Раствор известки, наполняющий зольные чаны, проедает клеточки кожи до того, что волос выпадает из них сам собой. Но вместе с ним частицы известки проникают так глубоко в эти клеточки, что кожа после золения делается твердой, как дерево. Вот тут и предстоит самый трудный процесс в кожевенном производстве — это удаление из кож известки, или, другими словами, 118