Тверь в записках путешественников. Вып. 4

На лестнице видели мы массу мальчиков и молодых рабочих с книгами в руках, дожидавшихся перемены их. Всё это более чем отрадно было видеть. Школа здешняя переполнила меру наших восторгов. Я бы не поверил, если бы сам не видел. Просидев 9 лет на школьной скамье, я могу судить несколько о внешнем виде и атрибутах классов. Смело заявляю, такого милого, уютного и чистого помещения и у нас в классах не было. Те же небеленые стены, те же лоснящиеся чистотой полы, что и в больнице, но при этом масса горшков с цветами, почти закрывающих окна, по стенам вьющийся плющ, картины из истории, ботаники, естественной истории и преимущественно Священного Писания , маленькие скамейки, приспособленные по последней методике к гигиеническому сидению, — вот внутренность классов. Их три и приготовительное отделение. В каждом классе есть параллельное отделение и еще одно отделение для взрослых рабочих. Количество посещающих школу учеников доходит до 1100 — это факт. На стенах классов вывешены следующие объявления: 1. Малолетние до 15 лет ходят на фабрику посменно, по 4 часа каждая смена. 2. Работа начинается в 6 часов утра и кончается в 9 вечера. 3. Ночью малолетние не работают. 4. Всем малолетним вменяется в обязанность посещать школу в свободные от фабричных занятий часы и заниматься в ней по меньшей мере по 3 часа в день. 5. Виновные в нарушении сего правила платят штраф или подвергаются наказанию, т. е. замене одной смены тремя на фабрике. Из расспросов главного учителя я узнал, что официальная программа этой школы — программа народного училища. Но кончившие в ней курс смело могут попасть во 2-й класс реальной гимназии. Два раза в месяц приезжает для ревизования школы из Москвы инспектор. Смотрел я всё это, слушал и жалел только, что не попал к занятиям, которые откроются здесь по полной программе после 16 августа. Книги, бумага, все нужные для обучения принадлежности — всё это безгранично высылается из Москвы по первому требованию учителя. Вскочивши в коляску, чтобы возвратиться в контору, где ждал нас чай, я не мог удержаться от восклицания: — Да сколько же вы тратите на благотворительность? — Около 35 тысяч, — был ответ. — И заметьте, — добавил, улыбаясь, наш чичероне, — у нас еще строится большая каменная школа для взрослых; очень многие из них выражают желание учиться. — А пьянство, много пьют? — спросил я после молчания. — Как вам сказать? У нас жалование выдают помесячно. Я как-то в воскресенье, после раздачи, прибыл сюда в надежде застать генеральное пьянство. И что ж? — в 9 часов всё было мирно и тихо, всё спало. 41