Тверь в записках путешественников. Вып. 4

половина, тысяч 150, — из остатков почтовых сумм. На нас ведь Бог знает что говорят… Мы и разоряем земство, и устраиваем какой- то притон, и сам Бог не разберет что еще. Всё это из бессильной злобы. А полюбопытствуйте заглянуть в протоколы собраний — вы увидите, что мы ни одного крестьянского гроша не истратили. Всё наша же экономия. — Ну, а… а на содержание?.. — Содержание нам особенно дорого стоить не будет. У нас свое хозяйство, своих 400 десятин земли. Молоко, мясо, овощи, хлеб — всё это мы будем еще в город доставлять, а не они нам. А тут кричат, что проезда к нам нет; что мы без провизии будем сидеть. — Но ведь все-таки дороже будет стоить содержание этой колонии, чем старого заведения. — Н-н-да… что же?.. Положим… может, и насколько больше… — неопределенно отвечал г. Врасский. — Вот еще говорят, у вас воды нет или мало очень… Откуда это взяли? — Вот вам и образчик еще! У нас четыре пруда, из которых один ключевой, с прелестной водой. Мы обнажили ключи и математически доказали, что воды на всё заведение хватит с избытком, а они всё свое. — А вода хорошая? — Отличная… впрочем, у нас и фильтр есть… — Зачем же фильтр? — Так… Листик, знаете, попадет… Мне вспомнилась тут еще одна история, слышанная мною всё по поводу этого же Бурашева. Когда-то, кажется не очень давно еще, в Бурашеве был расквартирован эскадрон. Не прошло и двух недель, как командир эскадрона доложил начальству, что его лошади после водопоя заболевают, и потому просил о перемещении. По словам говорившего (а говорил власть имеющий в земстве), это факт. Ввиду этого я и не счел удобным расспрашивать о нем. Мы осмотрели еще фильтр, ключевой пруд, здесь называемый «серебряным», водокачалку, прачечную, баню и образцовый барак. Везде та же законченность, на всём видно широкое применение идеи и нестеснение средствами. Водопроводные и спускные трубы целой сетью проходят под заведением, а последние еще далеко тянутся в луга, устроенные по новой французской системе с предназначением для орошения полей. Мы прошли туда, спускаясь всё вниз. Долина темнела и как бы замирала под трепетавшими заходящими лучами солнца. Ни шороха, ни звука. Точно чудовище засыпало кругом, куда ни глянь. Я обернулся назад и не мог не остановиться. В чистом тихом воздухе гордо высилось красивое здание колонии, всё залитое косыми лучами солнца. Оно господствовало над всем; оно внесло на этот холм среди безыскусственной и очаровательной природы торжество холодной и строгой цивилизации, торжество гуманной 62