Тверь в записках путешественников. Вып. 4

— А постоянные вклады есть какие-нибудь? — Нет, сударь! Почти нет!.. Вот только 2 тысячи от ярославского купца... Только две тысячи... — Как же, матушка? Вы изволите жить на проценты их? — Не знаю, сударь! Не знаю!.. Молитвами Богородицы не терпим теперь... Не скудеет милость Богородицы... — Однако же!.. — осторожно заметил я. — Приносят, сударь! Кто хлебца, кто того, другого... приносят! Так что и запасец теперь имеем свой... Потом хозяйство имеем... Земли немного есть. Не оставляет Богородица. — А... на счет обеспечения вы не заботились, матушка? — Заботилась, сударь мой, очень даже заботилась. Вот и Сивохину говорила не раз. Дал бы денег вместо этих построек! Каланчу эту теперь строит. Видели, чай?.. Так я его и просила: дайте вы эти деньги на содержание, значит, монастыря. Не нужно нам колокольню. На что она, говорю я, когда мы средств никаких, значит, собственных не имеем?.. — Нет, говорит, что я начал, — и кончу. А вас, Бог поможет, не оставлю. С голоду помереть не дам. — Так и не дает ничего... Теперь несколько слов о прошлом и настоящем этого монастыря по другим рассказам, глас народа, так сказать, глас местных старожил, словом, глас большинства. Лет 12 тому назад, говорят они, в Вышневолоцкую городскую думу явилась какая-то личность (прибавляют, что это быль князь Путятин) и предложила городу продать ему участки земли за номерами такими-то. Между прочими номерами был и номер, где стояла часовня с чудотворной иконой Казанской Божьей Матери. Продав всё это за ничтожную плату под общей рубрикой «негодных земель», город только тогда переполошился, когда кто-то подсказал ему, что он продал и чудотворную икону. Стали начинать процесс, до Сената дошло, и так как по закону святыни не продаются, городу возвратили часовенку с чудотворной иконой. С этим решением Сената, подоспевшим к тому времени, когда Синод разрешил открытие монастыря, чуть не рухнул весь проект рачителей будущей обители, основанный только на существовании в ней чудотворной иконы. Эта святыня должна была привлекать жертвователей, кормить, поить всю общину. Одного кружечного сбору в часовенке Божьей Матери бывало в год до 10 тысяч, значит, обеспечение было бы и верное и, на первое время, немалое. Без чудотворной иконы кто даст на монастырь, кто пойдет к нему на поклонение? Вот и задумалась мать Досифея. Однако ненадолго. Уверила она себя, что чудотворный образ у нее в обители, по крайней мере, что очень скоро и во что бы то ни стало он там будет. Для этого у нее было средство. С тем и пошла странствовать по миру. «Подайте, мол, на построение храма в честь Казанской Божьей Матери, для водворения в нем ее чудотворной иконы». 78