Тверь в записках путешественников. Вып. 4

Первый — когда город оттягал банк у Ермакова и, водворив его у себя, жадно набросился на управление им. Второй — когда выборные заправилы банка, частью пресыщенные, частью разочарованные в чаемых благах от банковских операций, сами стали просить у Ермакова о принятии банка обратно в его полное хозяйство. Когда общипанное, еще дышащее детище Ермакова опять возвратилось в объятья своего создателя — и там, помощью его целений, вновь начало оживать и расти, — это был второй период жизни банка, когда вновь полились в него вклады, начались операции сдержанные и не рискованные, когда банк вновь стал приносить хорошие проценты. Этот период возрождения банка лучше всего указывает на добросовестное отношение к нему Ермакова; но вот начинается третий период. Город смотрит, удивляется — и улегшиеся было страсти его опять бушуют. Опять подымаются интриги, опять начинают оскорблять Ермакова всякими требованиями, придирками и, наконец, выражают ему полное недоверие, громко сомневаются в его честности. Кончилось тем, что город опять потребовал перевода банка из помещения богадельни и передачи его в свое распоряжение. Разразилась буря, и Ермаков, выведенный наконец из себя, швырнул свой банк в лицо города. Слишком уж много крови испортил он ему. По уставу банка, из процентов его должно быть обязательно отчисляемо 5 000 рублей на содержание богадельни. Но так как содержание ее обходится до 10 тысяч, которые в прежнее время все вносились Ермаковым, город потребовал от Ермакова еще дополнительного капитала, который бы, в случае его смерти, вместе с основным обеспечил всю сумму расходов по богадельне. После долгих споров и разных перипетий Ермаков внес 75 тысяч, но не на богадельню, а собственно для выполнения многочисленных прорех банка, как то: опротестованных векселей и пр. Как ныне идут дела банка — не смею судить. Так называемый «Академический приют» помещается у истоков Мсты, близ большого Мстинского шлюза, в 22–23-х верстах от города Волочка. История основания этого приюта приблизительно такова: известный Петербургу капиталист В. А. Кокорев купил на берегу Мсты имение, которое своим красивым местоположением обратило на себя его исключительное внимание. Он с жаром принялся за отделку усадьбы, за постройку новых служб, и через год-два старого имения нельзя было узнать. Всё стало чисто, с иголочки, грациозно и изящно. Сама местность возле усадьбы приобрела как бы другой характер. В. А. Кокорев, дилетант искусства и тонкий знаток красот природы, умеет пользоваться тем, что для других проходит незамеченным. Двумя, тремя штрихами он умеет помочь природе, поселить в нее стройность и гармонию. Там срубит деревцо, там засадит целую рощицу, откроет вид направо, заслонит слева — и вырастает целая панорама. Имение господина Кокорева под его 93