Щедринский сборник. Выпуск 5

116 ником, способным хоть чем-то помочь племяннице, о чем он писал В. П. Гаевскому: «Признаться сказать, я с каждым годом все больше и больше убеждаюсь, что племянницы – совсем лишняя вещь, но когда они даны природой, то хочешь не хочешь, а надо угнетать ими при- ятелей» [20, с. 136]. Сохранилось совсем немного биографических сведений о лично- сти Веревкиной, в основном некоторые факты о пребывании на той или иной сцене и о завершении музыкальной карьеры в качестве пе- дагога. Эта скудость биографических сведений была, на мой взгляд, следствием трагической судьбы артистки – трагической из-за невоз- можности в полной мере реализовать свой певческий и драматиче- ский талант. Именно материалы, свидетельствующие об этой личной трагедии сохранились лучше всего. Несмотря на «прелестный, бархатный контральто» [Светлов, 1919, с. 84] в сочетании с драматическим дарованием, Веревкина практически постоянно нуждалась в месте на оперной сцене. Ее благо- склонно принимали и публика столиц и критики: «…меня везде люби- ли, как только я выступала» [Письма Веревкиной, л. 8], она с успехом концертировала по России и даже за рубежом. Однако, как явствует из писем, главным для нее стало «желание быть на Московской сце- не» в оперной труппе. В архиве Веревкиной хранятся ее письма к те- атральному критику и близкому знакомому Салтыкова С. А. Юрьеву с просьбами о содействии: самое первое письмо датируется 1884 г., последнее – предположительно 1890–1891 гг. Веревкина писала ему: «Вот уже скоро год, как я была в Москве, и столько хлопот было по- трачено – для того чтоб поступить на сцену и все напрасно» [Письма Веревкиной, л. 2]. Из сохранившихся писем Салтыкова и Веревкиной становится ясно, что племянница и дядя действовали, как говорится, по всемфрон- там, хотя, к сожалению, их письма, адресованные друг другу, не сохра- нилось. Однако, судя по письмам Веревкиной, где она говорит о своих визитах к дяде, а также по замечанию С. А. Макашина о том, что Ве- ревкина могла просвещать М. Е. Салтыкова относительно новейших музыкальных постановок [15-2, с. 342], общение между родственника- ми было достаточно активным и регулярным. Можно говорить об ис- креннем участии Салтыкова в театральной судьбе племянницы и его своеобразном разрешении на использование своих связей и имени в решении сложных вопросов. Так, артистка писала Юрьеву: «Бога ради хоть Вы не откажите для дяди и похлопочите за меня, а то он го- ворит: ” Никто на мои просьбы не хочет и внимания обращать, сколько