Щедринский сборник. Выпуск 5

63 лено, даже разговаривать строго-настрого запрещено. Чтобы ни-ни. <…> А Егорову, слышь, дворецкий главнокомандующего сказывал» (17, с. 205). Этими рассуждениями персонажей о Л. писатель пока- зывает, что сознание косной обывательской массы проникнуто идеей верноподданничества. Пересказы слухов о Л. свидетельствуют, с одной стороны, о том, что запретительные меры подстрекают любопытство обывателей, а с другой – что они воспринимаются как норма жизни. В образованных кругах конец досужим разговорам о Л. кладет рус- ско-турецкая война 1877–78: «Я рылся в воспоминаниях и спрашивал себя: о чем, в самом деле, мы до войны говорили? Говорили о короле Луи-Филиппе, о процессах, ознаменовавших его царствование <…> и переходили к Мирабо, Робеспьеру, Дантону и к декларации прав чело- века. <…> Бесспорно, это были темы очень благодарные, но для того, чтобы развивать их не торопясь, необходимо, чтоб окрест царствовал глубокий мир…» (12, с. 182: «На досуге», 1877). Здесь, как и в IV гла- ве цикла «За рубежом» (1881), имя Л. олицетворяет послеиюльскую реакцию во Франции. В обоих очерках «королю-буржуа» противопо- ставлены люди передового мировоззрения: «Я в то время <…> прим- кнул <…> к тому безвестному кружку, который инстинктивно при- лепился к Франции. Разумеется, не к Франции Луи-Филиппа и Гизо, а к Франции Сен-Симона, Кабе, Фурье, Луи Блана и в особенности Жорж Занда. <…> тогда и Луи-Филипп, и Гизо <…> все это были как бы личные враги…» (14, с. 111–113). С. с горечью констатирует, что надежды, связанные со свержением Л. и с французскими революци- ями в целом, не оправдались: «И вот, в результате – республика без республиканцев, с сытыми буржуа во главе, в тылу и во флангах <…> и теперь продукты suffrage universel <всеобщего избирательного пра- ва>, заседающие в палатах, едва ли многим отличаются от продуктов suffrage restreint <ограниченного избирательного права>, которыми щеголяли chambres introuvables <«бесподобные палаты» парламен- та> времен Карла X и Луи-Филиппа» (14, с. 160). При таком положе- нии дел облик Франции тускнел, и это не прибавляло оптимизма С. в его раздумьях о судьбах отечества. Литература Чернышевский Н. Г. Июльская монархия // Чернышевский Н. Г . Полное со- брание сочинений: в 15 т., т. 7. М., 1950, с. 64–185; Император Николай I и европейские революции // РС, 1904, т. 117, кн. 3, с. 529–544; Ревякин А. В . Французские династии: Бурбоны, Орлеаны, Бо- напарты // Новая и новейшая история, 1992, № 4, с. 82–110; Гражданин- король // Европейская модернизация: в 2 кн., кн. 1. М., 2004, с. 267–287;