Жернова. Книга памяти тверских карел

416 А.Н. ГОЛОВКИН ми. Прошу провести очные ставки с М.И. Феоктистовым и В.И. Ива- новым». В удовлетворении этого ходатайства ему было отказано. С 20 апреля Беляков начал вторую свою голодовку в знак протеста, она продолжалась по 30 апреля 1939 года. Заканчивая вторую голо- довку, Беляков просил военного прокурора ускорить рассмотрение его жалобы. При допросе 14 мая 1939 года следователь спросил: «Почему Вы 4 октября 1938 года давали ложные показания?» На это Беляков от- ветил: «Меня вынудили дать ложные показания. В своих показани- ях я назвал ряд лиц как якобы участников карельской буржуазно- националистической организации. Но все эти фамилии мне были подсказаны капитаном Доценко и лейтенантом Устиновским. Сам лично я ни одной фамилии следствию не сообщал». Далее Беляков заявил, что на очных ставках его, как участника этой организации, изобличал Киселев, а Матвеев, Судин и Васильев отрицали как свою, так и его, Белякова, принадлежность к карельской органи- зации. Военный прокурор Бескоровайный 5 мая 1939 года поручил на- чальнику внутренней тюрьмы перечислить Белякова дальнейшим содержанием за начальником УНКВД по Калининской области. 19 мая 1939 года вновь был составлен протокол об окончании следствия, в котором Беляков заявил ходатайство: «Провести оч- ные ставки с Феоктистовым, Кузьминым, Киселевым и Васильевым. А также приобщить к материалам уголовного дела восемь докумен- тов». Сам он этот протокол не подписал, 26 мая был составлен акт о том, что Беляков отказался подписывать протокол об окончании следствия. Мотивировал тем, что хочет приобщить к делу личное собственноручное заявление, в котором подробно описать, как ве- лось следствие в отношении него. 31 мая 1939 года начальник отделения УНКВД лейтенант госбе- зопасности Архипов отказал в удовлетворении всех ходатайств Бе- лякова. Третью голодовку Иван Степанович Беляков объявил 3 ноября 1939 года, заявляя, что военный трибунал Калининского военного округа в течение 5 месяцев не разобрал его следственное дело. Ито- гом голодовки стало прекращение уголовного дела в отношении его и освобождения из-под стражи 11 ноября 1939 года [167].