Великий мост

22 Юрий Васильевич КРАСАВИН духе. Роль ее в этом женском коллективе, надо полагать, умиро- творяющая. Григорий Павлович - давний страдалец от их обсуждений, о которых сам он, кстати, был прекрасно осведомлен - в заку- точке все слышно. Если уж насмешки над ним принимали особо острый характер, он выходил оттуда, довольно улыбаясь и поти- рая руки: «Злословие, дети мои, есть худший из пороков». Ему приятно было всякое внимание, обращенное на него, лишь бы во- все не забыли! - Вы хоть его навещаете? - спросил Мережников. - Эх! Был бы он лет на пятьдесят помоложе! - бесцеремонно заявила Валентина. Тоня так и фыркнула. - Навещаем, навещаем, - поспешила Вера Станиславовна, увидев огорчение гостя. - Вчера Валя ходила: пол мыла, блинов напекла, приласкала. - Вы его не забывайте. Как-никак он ведь голубых кровей. Его мама - потомственная тульская дворянка, бабушка воспиты- валась в Смольном, а дед в русско-турецкую был генералом, ор- ден получил. - «Знак Почета»? - Точно не знаю. Вроде бы Андрея Первозванного - это очень важный орден. Вы должны обращаться с Григорием Павловичем весьма и весьма почтительно. Сидит он тут у вас еще с пятнад- цатого века - бессмертный человек, не ведающий покоя во трудах своих. - Мы вообще старичков любим и уважаем, - сказала Валенти- на. - Помним, что каждый старичок был когда-то мужчиной. Тоня упала головой на стол, худенькие плечи ее вздрагивали. - Не всегда же Григорий Павлович был такой смирный, - поддержала игру Вера Станиславовна. - Он иногда нет-нет да и вспомнит: были, мол, когда-то и мы рысаками! На ладошки по- плюет и шевелюру пригладит. Она у него куда как густа! - Тихий-тихий, а вот завел же себе гарем, - Мережников ре- шил постоять за честь дворянского сына Часовникова-Сушко. -