Записки тверских краеведов. № 6

Женитьбанаследникапрестола - дело не просто государственной, а высокой международной политики. В неё, так или иначе, бывали вов- лечены все ведущие европейские страны. За право влияния на реше- ние этого вопроса боролись две партии: с одной стороны - послан- ник Франции Шетарди и придворный лекарь Лесток, а с дру- гой - канцлер Алексей Петрович Бестужев. Выбор Бестужева пал на саксонскую принцессу Марианну, дочь польского короля и курфюрста Саксонского Августа III. Эта партия вполне соответствовала политичес- ким задачам Бестужева - создать союз России, Австрии и Саксонии Г ерц о г д е ла Ш е т а р д и для сдерживания Франции и Прус- сии, что совершенно не устраивало партиюШетарди и Лестока. Они со своей стороны на роль невесты подыскали принцессу Ангальт-Цербстскую Софию- Августу-Фредерику, отец которой Христиан-Август находился на службе у прусского престола, а брат матери епископ Любский являлся наследником пре- стола шведского. Победила партия Шетарди; выбор Елизаветы пал на Софию-Августу-Фредерику - будущую императрицу Екатерину Великую. Ис- тины ради стоит отметить, что на решение императрицы мог повлиять и тот факт, что юная Фике, как наз ^і вали Софию-Августу близкие, приходилась род- ной племянницей голштинскому принцу Карлу-Августу, жениху Елизаветы, неожиданно умершему ещё до свадьбы. Так что, хоть и очень недолго, София- Августа приходилась императрице родственницей. Таким образом, второй раз в течение короткого времени французский дипломат оказал серьёзное влияние на судьбу Российской империи. Оба раза эти изменения, как бы мы сегодня сказали, стали судьбоносными и весьма положительными, определившими развитие великой страны на многие деся- тилетия. Представим на минуту, что случилось бы, если бы на престоле осталась беспомощная в делах государственных немецкая принцесса Анна Леопольдовна? И если бы победил Бестужев и Россией правила бы Мариан- на? Что стало бы вместо «золотого века Екатерин ^і^ »? Но, слава Богу, у истории нет сослагательного наклонения. Шетарди как бы уравновесил Бирона. С именами этих двух иностранцев связаны самые крупные события истории России первой половины XVIII в.