Владельцы мызы Подобино

279 Владельцы мызы Подобино этот флирт весьма забавно: в одной беседе тетя Пофинька ополчи- лась на гигантские шаги (ходьба на ходулях. – А.Г. ), которыми мы тогда увлекались, но которые, по ее мнению, были «неприличными». Для убедительности она рассказала ряд случаев – поломанные ноги, расшибленные головы – все якобы на гигантских шагах. Николай Степанович слушал очень внимательно и, наконец, серьезно и задум- чиво произнес: «Теперь я понимаю, почему в Тверской губернии так мало помещиков: оказывается, 50 процентов их погибло на гигантских шагах!» Этой иронии тетя Пофинька никогда не простила Николаю Степановичу, и дневник ее закрылся для него навсегда. Была и другая тетушка – тетя Соня Неведомская, для своих 76 лет очень еще живая и восприимчивая. Сначала она возмущалась совре- менной поэзией. Потом – нет-нет, да вдруг и попросит: «Пожалуйста, душка, прочти мне… как это: «Как будто не все пересчитаны звезды, как будто весь мир не открыт до конца…» Под конец нашей жизни в Подобине, то есть накануне мировой войны, тетя Соня уже знала наизусть многие стихи Гумилёва и полюбила их. Гумилёв мог развернуться, дать волю своей фантазии. Его стихи и личное обаяние совсем околдовали нас, писала Вера Алексеевна, и ему удалось внести элемент сказочности в нашу жизнь. Он постоянно выдумывал какую-нибудь затею, игру, в которой мы все становились действующими лицами. И, в конце концов, мы стали видеться почти ежедневно. Началось с игры в «цирк». В Слепневе с верховыми ло- шадьми дело обстояло плохо: выездных лошадей не было, и Николай Степанович должен был вести длинные дипломатические переговоры с приказчиком, чтобы получить под верх пару полурабочих лошадей. У нас же в Подобине, кроме наших с мужем двух верховых лошадей, всегда имелось еще несколько молодых лошадей, которые предостав- лялись гостям. Лошади, правда, были еще малообъезженные, но никто этим не смущался. Николай Степанович ездить верхом, собственно говоря, не умел, но у него было полное отсутствие страха. Он садился на любую лошадь, становился на седло и проделывал самые голово- ломные упражнения. Высота барьера его никогда не останавливала, и он не раз падал вместе с лошадью. Здесь в Подобино Гумилев мог развернуться, дать волю своей фан- тазии. Он постоянно выдумывал какую-нибудь игру, затею, в которой все становились действующими лицами. И, в конце концов, с ним стали видеться почти ежедневно.