Русские снега

18 Юрий Васильевич КРАСАВИН тут все дома скупили, но по осени городские эти жители покида- ют деревеньку до весны, а самые ценные вещи свои ради сохран- ности свозят в Пашин дом, потому у Кубарика зимой штук пять телевизоров, столько же холодильников, кресла да диваны. А в подполе банки с компотами да вареньями. Забогатевший вдруг Паша живёт, не тужит; коли идёшь через деревню - из его дома слышны звуки гармошки или балалайки. Он даже сочинил пару песен… впрочем, он называл это роман- сами. Может быть, этот дом - мой последний приют, Потому его окна глядят на закат. Иль проклятые думы меня в нём убьют, Или грусть сокрушит. Доконает тоска. Может быть, этот свет из закатных окон Просияет к исходу последнего дня, И вовеки веков будет памятен он В мире том, где Господь ожидает меня… Вот так, совсем даже неплохо. Другой его романс был о любви, как ему и полагается быть: Вот и рухнули снова пролёты моста, Что я строил к тебе, моё счастье. И чисты мои помыслы, совесть чиста, Но, увы, одолели напасти. Потому так печально и грустно, хоть плачь, Сердце ноет - и охай, и ахай, Словно чернобородый, румяный палач Ждёт меня пред дубовою плахой. И не тронет ничей умоляющий плачь Злое сердце под красной рубахой… Тоже неплохо… особенно если принять во внимание мастер- скую игру на гармони, да и на балалайке тоже.