Русские снега

204 Юрий Васильевич КРАСАВИН - Ванечка, стой! Куда ты?! - Пусти! Там же ребятишки! - Нет-нет, - горячо дыша, выговорила Маруся. - Веруня увела их. Он не сразу осознал это, всё старался освободиться, но мать держала крепко. Он не сразу пришёл в себя от страха за ребят. Его била крупная дрожь - от перевозбуждения. Невозможно было охватить взглядом всю картину пожара. Сверху клубился дым, словно пытаясь пробраться в ход сообще- ния, но нижний ветер отгонял его. Именно от этого низового ве- тра, как в печь из подтопка, огонь разгорался сильнее: слышался треск, бушевавшее пламя рвалось вверх, увлекая всяческий прах и пепел. Снег плавился и как бы увядал. Нет, ничего уже нельзя было сделать: ни вытаскивать Веру- нино добро, ни заливать огонь…. Какое-то время спустя, Ваня выбрался наверх через ды- моход собственного дома. Снежная равнина была залита солнеч- ным светом. И по белизне её, чернея, тянулся в сторону по ветру след пожара. Ваня приблизился к тому месту, где стоял дом Шу- рыгиных - тут был лишь чёрный провал в снегу. Края этого кру- глого провала отвесно уходили вниз, и оттуда, снизу, ещё курился голубоватый дымок и воздух тут плавился от жара. Ваня Сорокоумов обвёл взглядом всё, что можно было ви- деть: бледное небо и солнце на нём зимнее, негреющее, - погода ясная обещала мороз к ночи. 2. После тех похорон да после того пожара заболел Ваня Со- рокоумов. Он лежал в забытьи иногда молча, иногда бредил - раз- говаривал истинно как дурачок. Из его сбивчивой речи Маруся лишь кое-что понимала: будто бы человек по фамилии Мухин пришёл в Лучкино рас- кулачивать Митрия Колошина… и Мухин этот - «из тридцатого года»;