Русские снега

44 Юрий Васильевич КРАСАВИН от минного осколка от ключицы до ключицы - здесь у него кость выломана - и два пальца на правой руке отсекло. - Я не человек, я обрубок человеческий! - говорил Митрий сурово. Он сам сделал себе ноги. Более того, мастерил их довольно много, одну за другой, и каждая новая была удобнее и послушнее прежней: умение Колошина явно возрастало от ноги к ноге. Та, что пристегивалась у самого паха, была полным подобием живой и состояла из множества липовых деревяшек, хитроумно скре- плённых ремешками - при ходьбе она немного гнулась и в колен- ном суставе, и в стопе. Вверху самодельная нога имела кожаную чашку и крепилась ремнями к широкому поясу… Примерно та- ким же порядком Митрий приставлял и другой протез, покороче первого, ниже колена. Мастерил он деревянные протезы не только себе, к нему при- езжали инвалиды и из города, им он мастерил протезы на заказ. Говорили, что какой-то инженер снимал с них чертежи. Однажды Ваня стал невольным свидетелем того, как Ми- трий, поднимаясь утром с постели, «снаряжался» на день, то есть пристёгивал ногу, потом другую… Лучше бы этого не видеть ни- когда! Процедура пристёгивания, приставления к живому телу неживых ног долго потом снилась: не только ноги, но и руки пристёгивает себе Митрий и даже голову: была неживая, с закры- тыми глазами, но вот приставлена к туловищу и заморгала. С тех пор Ваня инстинктивно сторонился Колошина, как сторонятся мёртвых; им владела жалость пополам с ужасом. Но вот после того, как сам побывал в больнице, стал испыты- вать странное родственное чувство к инвалиду. Да и Митрий-то подобрел к нему; теперь они вроде бы как равны, во всяком слу- чае оба причастны к большой беде, какая случается отнюдь не с каждым. Нынешним летом, шагая по деревне, Ваня уже не обходил дом Митрия стороной, а напротив, если видел его на улице, шёл к нему затем лишь, чтобы поздороваться. Иногда удавалось и по- говорить, именно удавалось, потому что Митрий немногословен,