Тверской академический театр драмы

И есть ли в свY тY не[доу]мY ваю 3 ) Имя безсмертно? Меркурiй. ПовY м ти, бо нужно, Хоть недосужно. Знатнаго лица имя не [в]мирает 4 ) Егда на многих тожде спочиваетъ 5 ) Ему наслY дных, скипетродержавных, ДY лы преславных. Но виждь то, что хоть 6 ) и слава вY ка, Гроб тя какъ проста скр[ы]ет 7 ) человY ка, Зане не имашъ тезоименита В вY чные лY та. Александеръ. РазвY [бы] 8 ) быль с камны [выкутъ] 9 ) и стали 10 ), [Кто] 11 ) б не восто[г]налъ 12 ) зря мо[я] 13 ) пY чали. Обаче сiя токмо мнY отрада, Что ты мя съ 14 ) млада. Не допустил болш[ъ] 1 ) умствовать высоко И мысль в суетY упиратъ глубоко. Пусть помрачатся вся мо[я] 2 ) естимы 3 ) Съ 4 ) глазами сими. ИНТЕРЛЮДИУМЪ ТРЕТИЕ 5 ) Посацкой. Какъ бы не обмочитца? Слуга. Не бойся, здY сухо. Посaцкой. Еко проклято пиво: раздуло мнY брюхо, Что и свY тъ мY нится мнY и пунь пред очами. Слуга. Напрсно ты его жралъ большими ковшами. Посацкой. Что ты, плутъ, меня учишъ? Я веть не впервое Трипудное жрал пиво, случ[а]лось 7 ) и вдвое Етово пить, но етак первое случися. Пять ведеръ я выпил вдругъ, а болш чуть мог обмочится. Ахъ, какая беда! Чуть всего не раздуетъ, Что и глаза мнY наверхъ и душу вонъ суетъ. Полно мнY , дружекъ мои, соленыхъ сазановъ Кушать, кто запивать цY лым вдругъ куганом. Слышу я, что во мнY жаръ горит, какъ во адY . Старинный театр в России XVII–XVIII вв. 25 три части: «приступ, обработку само- го предмета, избранного для декла- мации, и эпилог». Приступ рекомен- дуется строить по тем же правилам, которые вообще относятся к прологу каждого драматического произведе- ния – типы таких прологов были до- статочно разнообразны. Декламация должна заканчиваться эпилогом, представляющим речи или стихи, со- ответствующие сюжету. По1видимому, для декламации такого рода предназначался и твер- ской диалог, который по общему ха- рактеру примыкает и к другой разно- видности школьной драмы — к пане- гирическим пьесам, особенно попу- лярным у нас в Елизаветинскую эпо- ху. Восшествие на престол дочери Петра Великого пробудило воспоми- нания о его царствовании, вызвало у многих надежды на продолжение его начинаний, отсюда и панегирис- ты Елизаветы Петровны так часто обращаются мыслью к образу ее от- ца, и порою трудно бывает даже ска- зать, что служит ближайшей задачей поэта – воспеть ли самое императри- цу или воздать славу прошлому в ли- це Петра Великого. Повод к воспо- минаниям о нем давало и то обстоя- тельство, что наследником был объ- явлен тезоименный ему Петр Федо- рович. Яркий пример того, как имя на- следника Елизаветы давало повод к панегирикам в честь его деда, пред- ставляет и интересующий нас твер- ской диалог. Эта пьеса дошла до нас в не вполне исправном виде; в той части ее, которая сохранилась в двух списках, при помощи взаимной про- верки иногда удается с большой ве- роятностью восстановить правиль- ное чтение; там, где имеется только чтение сп. П, приходится довольст- воваться более или менее убедитель- ными догадками. Все исправления внесены мною с соответствующими отметками в издание: эти поправки учитывают не только требования смысла, но и стиха, и рифмы. Как уже было отмечено, тверской диалог примыкает по основной тен- денции к панегирическим пьесам Елизаветинского времени и пред- ставляет в сущности скорее панеги- рик Петру Великому, чем его дочери или внуку. Центральная идея, кото- рую развивает автор диалога, выра- жена здесь в словах Меркурия, бесе- дующего с Александром Македон- ским: «Знатного лица имя не умира- ет, Егда на многих тожде почивает Ему наследных, скипетродержав- ных, Делы преславных» (л. 82 об.).