Щедринский сборник. Вып.4

ПИСЬМА А.М. УНКОВСКОГО К А.К. ЖИЗНЕВСКОМУ 123 и «благонамеренный». Если же судить по ряду фактов, по тщательно отобранному и обработанному «для истории» архиву Жизневского, именно «благонамеренность» была движущей пружиной многих его поступков. Примером может служить отношение Жизневского как заведующего Тверским музеем и председателя ТУАК к Салтыкову. Знакомство Салтыкова и Жизневского состоялось, скорее всего, благодаря общению каждого из них с Унковским. Вполне вероятно, что они познакомились летом 1865 г., когда по своей должности – как председатели казенных палат (Салтыков в Пензе, Жизневский в Твери) – они находились в Петербурге «для ознакомления с опытом реорганизации местных финансовых учреждений» [Макашин, 1984, с. 188-189]. Дружеских отношений не возникло, да и не могло быть, потому что они слишком различались и по образу мыслей, и по своему общественному поведению. Жизневский, умевший располагать к себе окружающих, всегда пребывал «в ясном и добром расположении духа, исполненный душевного мира, всегда и всем <…> был доволен» [А. О., 1896, с. 606- 607]. Он являл собой полную противоположность резкому и язвительному Салтыкову, не скрывавшему своих чувств и не стремившемуся завоевывать симпатии. «Летописец настоящего», страстно болеющий проблемами текущей жизни, Салтыков наверняка иронически относился к археологическим занятиям Жизневского (достаточно вспомнить сцены занятий «археологов» в романе «Современная идиллия»). Саркастически воспринял Салтыков и переход Жизневского из католицизма в православие: «…оставил заблуждения католицизма и познал свет истинной веры» (20, с. 79). Несмотря на увлечение древностями, Жизневский оперативно реагировал на веяния текущей жизни. В 1881 г. земский врач М.И. Петрункевич подарил Тверскому музею гипсовый слепок с бронзового бюста Салтыкова работы скульптора П.П. Забелло. Но в 1884 г., после закрытия «Отечественных записок», по распоряжению Жизневского бюст был удален из экспозиции. «…В родном городе некто пожертвовал в местный музей мой бюст. Стоял-стоял этот бюст год или два благополучно – и вдруг его куда-то вынесли. Оказалось, что я – вредный...» – писал Салтыков в цикле «Мелочи жизни» (16-2, с. 8). Тема «изгнания» бюста не раз возникает и в письмах Салтыкова 1884– 1885 гг., в частности 5 октября 1884 г. он писал К.А. Буху: