Щедринский сборник. Вып.4

Е.Н. Строганова 15 Antique literature happens to be a source of Saltykov’s poetics, which becomes obvious in the light of satire theory elaborated by M.M. Bakhtin in relation to the category of genre memory. In this perspective, the article views the novel “Modern Idill” (“Sovremennaya idilliya”), which generally agrees to Bakhtin’s commentary on Menippean satire. Key words : antique literature, M.M. Bakhtin, “the genre memory”, laughter, “Modern Idill”, Menippean satire, the source of the poetics. Известно, что при жизни М.Е. Салтыков-Щедрин имел репутацию Ювенала 1 . Однако исследователи его творчества не занимались вопросами обращения писателя к античной литературе, касаясь лишь упоминания о щедринской авторепрезентации: «…я Езоп и воспитанник цензурного ведомства» (18-2, c. 208) и его характеристики собственной манеры как «езопова языка». Но этого явно недостаточно, ибо в текстах писателя мы находим многочисленные отсылки к античным авторам. В Московском дворянском институте Салтыков основательно занимался латинской словесностью 2 , в программу обучения в Царскосельском (Александровском) лицее также входила латинская словесность, читалась, хотя и на французском языке, история греческой литературы [Макашин, 1949, с. 110]. У Салтыкова имена античных писателей порой выступают в качестве иронического маркера образованности, как, например, в рассказе «Сила событий»: «Невозможно сказать уверительно, до какой степени основательны восторги публицистов, повествующих о немцах-пастухах, читающих в подлиннике Еврипида…» (7, с. 171). Имя писателя он может использовать и как нарицательное. Так, в рецензии на сборник стихотворений А.Н. Майкова, говоря о его сатирах, Салтыков именует поэта Ювеналом (7, с. 428). Примеры того и другого рода можно было бы отнести к разряду широко распространенных клише. Однако ими не 1 По поводу обсуждения в Совете Главного управления по делам печати одного из «Пестрых писем» Салтыков писал В.М. Соболевскому 9 января 1885 г.: «Экстренно собирали совет, припомнили Персия и Ювенала, и нашли, что даже они такой смуты в общественное сознание не вносили, какую я вношу» (20, с. 121). 2 При переводе Салтыкова в лицей наивысший балл – 11 – был по латинскому языку [Макашин, 1949, с. 100].