Щедринский сборник. Вып.4

Стихотворные отклики современников на смерть М.Е. Салтыкова-Щедрина 157 Достоевским, И.С. Тургеневым 1 , Л.Н. Толстым – приобретало всё более масштабный характер. Число людей, стремившихся отдать последний долг властителю дум, насчитывалось уже не тысячами, а десятками тысяч – многолюдные публичные похороны становились одним из наивысших проявлений общественного признания писателя. По поводу похорон Толстого У. Никелл заметил, что в его проводах выразился «акт самоосознания общества через присвоение Толстого, его ассимиляцию в историю и традицию России», и справедливо предположил, что аналогичные механизмы действовали в церемонии публичного прощания с другими выдающимися людьми [Никелл, 2000, с. 55]. Этот «акт самоосознания общества» выражался не только в многолюдных проводах писателя в последний путь, но и в многочисленных печатных откликах – некрологах, статьях, стихотворных откликах. Смерть М.Е. Салтыкова стала чрезвычайно ощутимой общественной потерей. Знаменателен отклик А.П. Чехова в письме к А.Н. Плещееву от 14 мая 1889 г.: «Мне жаль Салтыкова. Это была крепкая, сильная голова. Тот сволочной дух, который живет в мелком, измошенничавшемся душевно русском интеллигенте среднего пошиба, потерял в нем своего самого упрямого и назойливого врага. Обличать умеет каждый газетчик <…> но открыто презирать умел один только Салтыков. Две трети читателей не любили его, но верили ему все» [Чехов, 1976, с. 212-213]. Как невосполнимую утрату осознали кончину Салтыкова и другие его современники, многие из них – как профессиональные поэты, так и любители – стремились выразить свои настроения в стихах. Независимо друг от друга они воспроизводили те штампы, которыми сопровождалось распространенное представление о творчестве писателя, и при этом 1 В.И. Дмитриева вспоминала о похоронах Тургенева: «Долго Петербург говорил об этих похоронах, а правительство, обеспокоенное их демонстративным характером, ответило на это запрещением нести венки за гробом, так что на тургеневских похоронах их уже везли на особых колесницах. От этого похоронная процессия приобрела несколько официальный характер, но толпа, принимавшая в ней участие, была, пожалуй, еще больше, чем у Достоевского» [Дмитриева, 1930, с. 186- 187].