Щедринский сборник. Вып.4

Культура и текст №4, 2015 (22) http://www.ct.uni-altai.ru/ 40 прекратились очень скоро, а вслед за тем и название “западников” утратило свой смысл» (6, c. 511). В пореформенное время высокие стремления и чаяния старших славянофилов были подменены птичьим гомоном «стрижей» и «словесными упражнениями без подлежащего, сказуемого и связки» (6, c. 502), по своей сути не отличающимися от казенного патриотизма «Русского вестника» и «Московских ведомостей». И как тут не вспомнить Плешивцева из «Благонамеренных речей», который под словом «почва» разумеет что-то очень загадочное, «вращает глазами и вертит руками в воздухе» (11, с. 414)! Почвеннический патриотизм для Салтыкова такой же ложный, как и патриотизм западника-государственника Тебенькова: оба «благонамеренные», оба «мало чем отличаются друг от друга, оба признают необходимость «почвы», оба консерваторы, оба сторонники аристократического принципа, оба религиозны, оба разделяют человечество на пасущих и пасомых, оба уважают народность» (11, с. 417). Триада, которой поклоняется Плешивцев: религия, почва, любовь – «так называемая русская подоплека», которую тот «не может более ясно определить», хотя «ожидает от нее очень многого». Но для Салтыкова благонамеренность Плешивцева-Тебенькова обозначает идеологию, подразумевающую под патриотизмом пропаганду народного терпения, ограничивающую представление об отечестве государственными регламентами, путающую охранительство с народностью. К сторонникам подобных взглядов щедринская сатира беспощадна: орудия «стрижей»-почвенников, по мнению Салтыкова, есть всего лишь «обглоданные кочерыжки, выбрасываемые из псевдославянофильской поварни «Дня». Характерно, что метафора- гротеск здесь затрагивает уже не только «стрижей», но и издание И. Аксакова. Острие сатиры Салтыкова направлено на славянофильскую печать, изменяющую тем исконным принципам, которые были заложены при становлении направления и которые исповедовали старшие славянофилы. В хронике «Наша общественная жизнь» писатель обращается к И. Аксакову, обвиняет его уже не иначе как в западничестве: «Если вы действительно хлопочете о земле, то для вас это будет ясно. Но это вам только так кажется, что вы хлопочете о