Щедринский сборник. Вып.4

Культура и текст №4, 2015 (22) http://www.ct.uni-altai.ru/ 54 Один из важных матримониальных эпизодов сопровождается пением народной песни, на этот раз – видимо, Махоркиным: «Однажды и сам Порфирий Петрович, пересчитывая ночью деньги, слышал, как некто ходил по тротуару около его дома и пел: Во поле березонька стоя-а-а-ла, Во поле кудрявая стоя-а-а-ла. И так как в это время к Тисочке сватался шестидесятилетний асессор казенной палаты Чигунов, то Порфирий Петрович не без основания заключил, что слова песни Встань ты, старый черт, проснися! Борода седая, пробудися! – относятся не к чему иному, как к оскорблению чести вышереченного Чигунова» (4, с. 34). Здесь цитируется песня «Во поле березонька стояла», которая впервые была опубликована Н.А. Львовым в 1790 г., но у Львова обращение к мужу звучит более мягко: «Встань ты, мой старой, проснися», а текст отличается от цитируемого в повести [Собрание народных русских песен с их голосами, 1790, № 6; Собрание русских народных песен с их голосами, 1806, № 6]. Ясно, что эту популярную песню Салтыков слышал и в устном исполнении. Как и предыдущая песня «Не березонька с березкой свивалася», песня «Во поле березка стояла» выполняет сюжетную функцию, развивает события и показывает отношения героев друг к другу. Наконец, в кульминационный момент повести Махоркин, слушая песни, переживает потерю Тисочки: «Рогожкин начал петь и пел в этот раз действительно удачнее обыкновенного. Он чувствовал, что в эту минуту он обязан употребить нечеловеческие усилия, чтоб удовлетворить своего господина. Пел он песни всё грустного содержания: про старого мужа-негодяя, который “к устам припадает, словно смолой поливает”, про доброго молодца, приезжающего, с чужой дальней сторонушки, на могилу своей красной девицы, своей верной полюбовницы. Расступись ты, мать сыра-земля! Ты раскройся, гробова доска! Пробудись ты, душа-девица! Ты простися с добрым молодцом,