Щедринский сборник. Вып.4

М.В. Строганов 61 последние дни П.В. Киреевского в письме к А.И. Малышеву. Для нашего представления Павлова эти фрагменты стоит напомнить. Письмо не датировано, но написано, судя по содержанию, после смерти Киреевского. Павлов характеризует Киреевского как главу славянофилов, но при этом из славянофильства как движения изымается практически всё специфически славянофильское: «Славянофилы – немецкие дети слепорожденные, а от немецкой золотухи у них нос заложило, они обонять русской народности не могут, они вертят в одном кругу <...> они похожи на ту гоголевскую барышню (в “Портрете”), которая, увидев изображение дворника, восклицала с снисходительным восторгом и умилением: “Ах, мужичок! мужичок в русской рубашке!” Понимают они мужичка столько же, сколько и эта барышня, но снисходительность у них заменяется безусловным поклонением. Поклоняются же они ими же самими вымышленному идеалу и как истый сумасшедший оскорбляются всяким напоминанием о действительности <...> Я не даром назвал их слепорожденными... Славянофилы все консеквентные немцы, тупоумные вольфы <...> Лейбницем же был у них человек необыкновенный, малоизвестный в печати <...> человек, который был моим другом и наставником. Октября 26 дня его не стало! Уходила его, в моих глазах уходила отвратительная славянофильская семья... Ты, конечно, догадываешься, что я говорю о Петре Васильевиче Киреевском. Знаешь, Андрюша, каково я чадушко? И что значит иметь на меня влияние?.. И на меня – мужа развитого и укоренившегося – Петр Васильевич имел страшное влияние! Нравственное обаяние этого человека было неописанно... Пятна не было на душе его. <...> Петр Васильевич ничего и не печатал, говорил мало, с запинкой и заиканием. Как же эти слепорожденные могли видеть главу своего, когда все они бойко говорят и пишут и стихами погромыхивают? Мы-де сами. Ты, я думаю, от меня первого слышишь, что не Иван, а Петр есть истинная глава славянофилов» [цит. по: Баландин, 1969, с. 106]. Судя по этому письму, Павлов понимает славянофильство как интерес к народной жизни и жизнь интересами народа, и этой второй составляющей он не видит у известных ему славянофилов. Славянофильство же как теоретическое, головное построение он отвергает.